Лидерские мотивы: фрустрация, легитимность и агрессия, мимикрия власти

Поскольку значительная часть потенциальных или актуальных лидеров, имея сильное стремление к власти и контроля над людьми, лишена возможности реализовывать эти свои цели и стремления, то такие люди неизбежно и устойчиво переживают чувство депривации, что является признаком фрустрированности.

Борьба за лидерство ведется на всех уровнях социальной иерархии, начиная с семьи и других малых групп до уровня всей страны, всего государства. Даже на низких уровнях этой иерархии, где существует великое множество микрогрупп, многие терпят поражение и остаются без заметного статуса и власти, к которым так страстно стремились.

Своеобразной защитной компенсацией этих лишений следует считать повсеместное создание все новых групп и организаций различного характера и уровней. Эти группы также, естественно, должны иметь лидеров, в них лидерские позиции предусматриваются с самого начала.

Поэтому можно предположить, что демократическое общество отличается от авторитарного тем, что предоставляет возможность людям создавать все новые группы и организации для защиты своих интересов. Эту особенность, например американской демократии, в XIX веке отметил «летописец американской демократии» Алексис Токвиль.

Однако ни он, ни современные теоретики демократической идеологии, по-видимому, в своем анализе не дошли до психологических корней и не поняли, что люди, создавая новые общественные организации и другие неправительственные группы, дают выход одному из своих неудовлетворенных побуждений – мотиву власти. Конечно, создание новых социальных групп и их управление – деятельность сложная и многообразно мотивированная. Но ведущий мотив в ней – стремление к власти. Далее идут мотивы достижения и безопасности, мотив самостоятельности и другие.

Итак, демократическое общество предоставляет возможность людям в определенной мере удовлетворить свои лидерские мотивы даже тогда, когда они действуют вне государственных структур.

Но процесс создания новых групп идет не только на общественном уровне, в виде неправительственных организаций. Этот процесс идет и в структурах власти, где создаются все новые группы управленцев, при пристальном и беспристрастном рассмотрении порою никому не нужные, кроме их членов. Создание таких групп и расширение управленческого аппарата обосновываются высокими социальными мотивами, но это уже защитная мотивировка таких действий, которые имеют индивидуалистическую и эгоистическую мотивацию. Приводятся аргументы об интересах государства, об экономической целесообразности, об установлении порядка и законности и т. п. Но все это – один из путей бюрократизации общества и оправдания этого процесса.

О существовании такого нездорового социального процесса в США пишут социологи и психологи этой страны. Например, Десмонд Моррис писал, что в США все время возникают новые группировки, секты, партии, шайки, учреждения и другие группы. Создателями этих групп в большинстве случаев являются люди, по разным политическим или моральным причинам не достигшие высокого статуса законными путями. Свою жажду власти они утоляют, создавая свои собственные группировки, в которых являются лидерами. Возникают различного рода клубы, в том числе спортивные. Есть основание сказать, что во всех этих случаях явная активность лишь выражает более глубокие желания, влечения и стремления, а она сама имеет относительно второстепенное значение. Эти внешние реакции следует интерпретировать, если мы хотим понять внутренние психические состояния личности, которые зачастую могут быть состояниями фрустрации. Методами интерпретации могут быть создание свободных ассоциаций, интервью, толкование сновидений и другие. Интересно изучение сновидений до и после появления фрустраторов.

Любая новая социальная группа, возникнув, приобретает:

• свою структуру;

• правила внутреннего взаимодействия;

• нормы поведения;

• разные руководящие органы.

Группа выдвигает своих лидеров, выделяет лидерские роли.

Тенденцию к созданию новых групп, статусов, новых культов и занятий нельзя осуждать безусловно. Такая созидательная работа необходима, поскольку в противном случае накопленная в сильных личностях с низкими статусами энергия, подвергаясь фрустрации, может привести к разрушительным последствиям. Это легко видеть в обществах, где люди пользуются относительно широкими индивидуальными свободами. Чем шире выбор занятий для разрядки фрустрированной, заблокированной энергии, тем безопаснее могут себя чувствовать лидеры общества. Общество не может жить здоровой жизнью, быть динамичным и созидательным без необходимого разнообразия. Если чрезмерная вертикальная мобильность опасна для стабильности общества и для безопасности ее первых лидеров, то должна быть обеспечена горизонтальная мобильность. Таким образом, появляется много лидеров с примерно равными статусами и уровнем власти.

Другими способами разрядки агрессии и психической напряженности являются различные хобби и развлечения, особенно спортивные.

Справедливость, легитимность и агрессия

Известно, что почти во всем мире в той или иной мере, сознательно или не совсем осознанно, придерживаются принципа справедливости. Например, когда человек не вознаграждается по труду, когда его эксплуатируют, то у него, да и у многих других людей, кто об этом осведомлен, возникает чувство возмущения из-за такой несправедливости. Если человек придерживается принципа справедливости, то для него нарушение этого принципа является фрустратором. Такая фрустрация вызывает в нем враждебность к тем, кто нарушает принцип справедливости, и готовность действовать агрессивно по отношению к ним.

Человек ведет себя агрессивно и в том случае, когда нарушается принцип равенства, если, конечно, он придерживается этого принципа. Принцип равенства, естественно, не совпадает с принципом справедливости. Например, равное распределение благ между плодотворно работающим человеком и бездельником – несправедливость.

Это значит, что одним из направлений развития социальной психологии агрессии должно стать использование результатов исследования названных двух принципов. Известно, что в социальной психологии они даже исследуются экспериментально.

Для развития социальной психологии человеческой агрессивности большими возможностями обладает и теория социального сравнения Л. Фестингерапу поскольку фрустрация и агрессия часто возникают вследствие сравнения собственных достижений и приобретений с достижениями других и обнаружения относительной депривации, то есть лишенности каких-то благ не в абсолютном смысле, а по сравнению с другими людьми.

Она, по-видимому, является более сильным фрустратором, чем абсолютная депривация. Но не абсолютная бедность всех является истоком социальных потрясений и революций, а сравнительная, относительная бедность, которая является обычной при социальном и экономическом неравенстве людей.

Эти идеи можно конкретизировать на примере легитимности власти. Подлинной, то есть не только юридической, но и психологической легитимностью власть какого-либо лидера или руководителя обладает только тогда, когда она легитимна не только формально. Подчиненные должны считать, что данный человек имеет право управлять ими, что он достоин этого.

Идея состоит в том, что убежденность в нелегитимности власти лидера вызывает фрустрацию и агрессивность подчиненных. Это означает, что различные формы нелегитимности можно считать различными же типами фрустраторов для подчиненных. Но возмущение и бунт подчиненных, в свою очередь, являются фрустраторами для лидера, поэтому в конечном счете он сам страдает из-за незаконности своей власти. Для дальнейшего развития этой концепции следует описать различные формы нелегитимности власти и показать, каким образом они фрустрируют как лидеров, так и подчиненных.

Лидерство, фрустрация и мимикрия власти

Мотивы деления общества на классы

Одним из решений вопроса «культурной канализации» лидерских и агрессивных импульсов служит деление большого общества на районы, округа, города, села и другие населенные территории, в каждой из которых образуется своя социально-психологическая структура лидерства-подчинения. Не только создание различных групп специального назначения служит этой цели. Естественное развитие общества шло в направлении структуризации по трем главным причинам:

• по экономическим причинам;

• вследствие географических особенностей территории проживания;

• по психологическим причинам, а именно для создания более широких возможностей мирной реализации агрессивных и лидерских стремлений.

Это происходит потому, что способные к лидерству люди не уживаются, им становится «тесно» в рамках одной группы, и каждый из них стремится создать свою собственную. Фрустрированная лидерская мотивация в определенной степени выражается и получает разрядку в неофициальных группах, в которых у личности нет формальных обязательств. Исследование поведения человека в своих неофициальных группах позволяет раскрыть меру его агрессивности, характер его фрустраций и тех механизмов, с помощью которых он обычно реагирует на воздействие фрустраторов.

Классовое деление общества имеет не только экономическую, но и социально-психологическую основу. До недавнего времени в марксистской общественной науке основное внимание было направлено на совокупность объективных причин и почти полностью игнорировались психологические причины образования классов, психологические механизмы классовой дифференциации общества; не учитывалась проблема выбора личностью того или иного социального класса в качестве своей референтной группы. Никто не исследовал вопрос о том, какие индивидуально-психологические особенности личности предполагают и предопределяют выбор той или иной идеологии в качестве модели жизнедеятельности, как образуются социальные установки людей, как они связаны с длительными фрустрациями и т. п. – почти весь комплекс психологических проблем личности, прямо или косвенно имеющий отношение к казалось бы чисто социологической проблеме классового расслоения общества.

Некоторые исследователи считают, что психологические причины образования классов всегда и везде одинаковы, доказывая это тем, что в любом обществе формируются три иерархические ступени в классовой структуре:

• высший, или управляющий, класс;

• средний класс, обычно состоящий из специалистов, торговцев и т. п.;

• низший класс: крестьяне, рабочие и прочие работники.

Это, конечно, лишь общая схема, в которой имеются более мелкие расслоения, порой незаметные и указывающие на то, что особенно в обществах с демократическими принципами управления классы взаимодействуют и в них существуют обе формы мобильности – как вертикальная, так и горизонтальная.

Осознание существования различных классов сделало возможным для членов низших классов и страт искать реалистический и доступный доминантный статус в своей собственной социальной группе. Принадлежность к классу не сводится лишь к уровню дохода. Чтобы убедиться в этом, достаточно учесть хотя бы следующий факт: человек, занимающий высокое положение в своем низшем классе, часто имеет больший доход, чем индивид, занимающий низкое положение в господствующем классе. Поэтому, например, многие квалифицированные рабочие в современных индустриальных обществах не желают переходить в класс капиталистов или в средний класс.

Как тут не вспомнить знаменитые слова Юлия Цезаря. Но лучше предоставить слово самому Плутарху. Цезарь отправляется из Рима в провинцию Испании в качестве ее правителя. «Рассказывают, что, когда Цезарь перевалил через Альпы и проезжал мимо бедного городка с крайне немногочисленным варварским населением, его приятели спросили со смехом: “Неужели и здесь есть соревнование из-за должностей, споры о первенстве, раздоры среди знати?”. “Что касается меня, – ответил им Цезарь с полной серьезностью, – то я предпочел бы быть первым здесь, чем вторым в Риме”».

Классовая структура общества во многом имеет социально-психологический характер и именно социально-психологические факторы чаще всего определяют решение индивида стать членом данного класса. Но, как верно заметили современные исследователи, например Д. Моррис, в обществах нашего времени, в результате массового обучения людей и развития техники, классовые различия все больше стираются и каждый индивид стремится изменить свой статус в лучшую сторону. Люди все чаще отказываются от лозунга, гласящего: «Каждый должен знать свое место».

Мимикрия власти

Почему потерпели крах общества с неподвижными границами социальных групп, и почему живет и повсеместно побеждает динамическое общество, где реализуется принцип меритократии? Задавая себе данный вопрос, В. Моррис отмечает, что именно динамическое меритократическое общество порождает возбуждение и напряжение, поскольку даже в таких обществах есть много неудачников. Дело в том, что, потерпев поражение в таком обществе, индивид не может жаловаться на внешние неблагоприятные условия. Свои неудачи он приписывает большей частью собственным личным недостаткам, то есть осуществляет внутреннюю каузальную атрибуцию. Поэтому в каждом бурно развивающемся демократическом обществе есть много, целая армия, фрустрированных неудачников – искателей лидерских ролей, успехов и славы. Эти личности должны утешить себя тем, что на пути к высокому статусу они занимают не очень низкие статусы.

Сравнивая таких личностей с осами, имеющими мимикрию своих ядовитых сородичей, но не обладающих ядом, Д. Моррис утверждает, что эти неудачники, сохраняя внешние знаки власти, могут оставлять впечатление людей, обладающих реальной властью. Вся эта показуха представляет собой различные вариации реакций на фрустрацию, неудач на пути, ведущей к высшей власти. Д. Моррис называет совокупность всего этого мимикрией доминирования.

Различают символы статуса и мимикрию доминантности. Первые представляют собой внешние признаки действительно достигнутого социального статуса. Они не связаны или только слабо связаны с фрустрацией, поскольку успех не исключает депривацию полностью. Успешный лидер несчастлив именно вследствие постоянных и следующих друг за другом фрустраций.

Мимикрия доминирования есть внешний символ того уровня статуса, которого вы хотели бы достигнуть, но еще не достигли. Чтобы иметь такую мимикрию, нужно приносить дополнительные жертвы. Но такое поведение способно усугубить состояние фрустрированности человека. Подобная мимикрия распространяется также на членов семьи данной личности.

Во всех странах и во все времена устанавливались обычаи, и даже законы, определяющие форму, качество и правило ношения одежды, драгоценностей и других украшений для представителей различных сословий и социальных статусов. Теперь в большинстве стран этих ограничений нет, поэтому мимикрия доминирования распространена достаточно широко. Мода, появившись на верхушке социальной иерархии, быстро распространяется вниз. Люди с высоким статусом прибегают к новой моде для сохранения внешних различий в статусах, поэтому в настоящее время моды быстро сменяют друг друга. Коммерческая сторона дела также имеет значение, но она – аспект внешний и не самый главный.

Однако подобная мимикрия не может приносить подлинного удовлетворения и чревата неприятными психологическими последствиями, о которых Д. Моррис и другие авторы ничего не говорят. Можно предположить, что существует явление самоусиления фрустрации, которая имеет место, например, тогда, когда подражание внешним признакам еще не достигнутого статуса не приносит личности истинного удовлетворения и порождает в ней разочарование. Для этого надо иметь, конечно, ряд личностных черт, в первую очередь морального характера. Самоусиление фрустрации имеет место и тогда, когда нет возможностей для свободного выражения защитных и компенсаторных реакций, и приходится довольствоваться образами воображения. Это может привести к распаду личности. В высказанных только что соображениях просматривается контур новой концепции, которую желательно разработать отдельно и подробно.

Весьма любопытным методом изучения групп фрустрированных властолюбцев может служить анализ того факта, что множество людей быстро покупает такую одежду, которую носят члены желательных для себя, то есть эталонных социальных групп. Так, подражают артистам, миллионерам, политикам, ученым и другим видным людям. Особенно жены мужей с низким социальным статусом интенсивно подражают во всем женам мужчин с высокими статусами. Поведение же ориентированного на власть мужчины несколько иное. Он удовлетворяется лишь реальными достижениями и подлинными атрибутами власти, причем эти последние всегда соответствуют статусу на ступень выше, чем свой собственный уже достигнутый статус. Во всем, даже в мелочах материальной жизни, он хочет быть впереди других. Человек, фанатично стремящийся к высоким статусам, не признает фальшивых вещей в своем мире. Д. Моррис иллюстрирует это явление на примере покупки автомобиля.

Однако мимикрия доминантности не создает реальной власти и человек, который много этим занимается, может потерять возможность достижения реальной власти. Такие люди создают для себя иллюзию величия. Им не гарантировано реальное восхождение по ступеням власти. Понимание этого приводит к крушению иллюзий властолюбца, то есть к новой фрустрации. Страдают и подчиненные такого человека.

Чрезмерное стремление к власти и занятость вне семьи приводит к разрыву внутрисемейных связей, потере реальной власти в семье. Отсутствие влияния отца на детей может оказать серьезное отрицательное влияние на их психику. Оно, во всяком случае, не способствует их социально-психологическому созреванию. Когда неудача вне семьи сочетается с потерей влияния в семье, у человека появляются новые формы реакций на те фрустраторы, которые появляются на его пути в процессе борьбы за власть. Одна из главных подобных реакций – агрессия, направленная не против внешних фрустраторов, которых он боится, но против слабых и беззащитных существ. Такой неудачник переносит свою агрессию на подчиненных, ища среди них козлов отпущения. То же самое может иметь место в семье. Но если и эти пути разрядки агрессивности закрыты, тогда человек направляет агрессивные действия на самого себя, иногда даже размышляя о целесообразности самоубийства.