Качество общения родителей с ребенком. Физическое наказание детей в семьях

Еще один важный параметр семейной системы – это качество общения родителей с ребенком. Похоже, что наибольшее значение при этом имеют два компонента: количество и богатство устной речи в общении с ребенком и количество слов и предложений, исходящих от ребенка, которые поощряются родителями. Слушать так же важно, как и говорить. При этом «слушать» – это нечто большее, чем просто периодически говорить «ага» во время речи ребенка. Необходимо дать ребенку почувствовать, что он высказывает стоящие мысли, что его идеи важны и их стоит учитывать в семейных решениях.

Психологи располагают гораздо меньшим количеством исследований по качеству общения в семьях, чем по другим описанным параметрам, поэтому еще далеки от понимания целостной картины. В целом, дети, воспитывающиеся в атмосфере искреннего общения, считаются более эмоционально или социально зрелыми.

 Такое открытое общение необходимо для функционирования семьи как целого. Например, в исследовании национальной выборки семей с детьми-подростками Говард Барнс и Дэвид Олсон оценивали качество общения в семье, предлагая подросткам и их родителям оценить утверждения такого типа: «Мне легче выразить свои настоящие чувства моей маме ». Результаты этого исследования подтвердили, что те родители и дети, которые подтвердили высокий уровень искренности и открытости в своей семье, считают свою семью более приспособленной к решению стрессовых или нестабильных ситуаций по сравнению с теми, кто продемонстрировал более низкий уровень открытости и более бедное общение.

Каждый из аспектов родительского поведения имеет заметное влияние на ребенка, но если рассматривать их в системе, то необходимо выяснить, как эти параметры взаимодействуют друг с другом и создают стили или паттерны воспитания детей.

Модель Баумринд

Самой влиятельной работой в области стилей воспитания я считаю модель Дианы Баумринд. Она рассмотрела комбинации параметров:

1. теплота или забота;

2. уровень ожиданий;

3. четкость и последовательность правил;

4. общение родителей и ребенка.

Баумринд описала три специфические комбинации этих характеристик.

• Попустительский стиль – высокий уровень заботы, но низкий уровень зрелости требований, контроля и общения.

• Авторитарный стиль – высокий уровень контроля и зрелости требований, но низкий уровень заботы и общения.

• Авторитетный стиль – высокий уровень по всем четырем параметрам.

Вариации Маккоби и Мартина

Элеанора Маккоби и Джон Мартин расширили категориальную систему Баумринд и предложили модель, получившую широкое распространение. Они выделили два параметра: степень требований или контроля и уровень принятия/отвержения или отзывчивость. Пересечение этих двух параметров образует четыре типа, три из которых практически соответствуют авторитарному, авторитетному и попустительскому стилям, описанным Баумринд. Четвертый тип, предложенный Маккоби и Мартином – отстраненный, пренебрегающий стиль – отсутствовал в ранней работе Баумринд, хотя современные исследования четко показывают, что это значимый объект для исследования.

• Авторитарный стиль.

Авторитарные родители, как их описывают Кристиан Глазгоу и ее коллеги, предъявляют к детям высокие требования и в то же время мало отзывчивы к их потребностям: «Эти родители пытаются сформировать и контролировать поведение и отношение своих детей согласно набору стандартов. Они стремятся подчеркнуть послушание, уважение к авторитету и порядку. Также они не допускают возможность беседы со своими детьми, ожидая, что дети будут следовать правилам без дальнейших объяснений». Дети, воспитывающиеся в таких семьях, хуже успевают в школе, обычно менее эффективны во взаимодействии со сверстниками, чем дети из других типов семей, к тому же обладают более низкой самооценкой. Некоторые из этих детей кажутся подавленными; другие могут демонстрировать высокую агрессивность или другие проявления неконтролируемого поведения — это зависит от того, насколько умело родители используют различные дисциплинарные техники. Паттерсон считает, что ребенок «с неконтролируемым поведением» чаще всего воспитывается в семье, в которой родители склонны к авторитарности, но им не хватает навыков привить те ограничения или правила, которые они устанавливают.

• Попустительский стиль.

У детей, воспитывающихся снисходительными или все позволяющими родителями, которые отличаются терпимостью и теплотой, но обладают небольшим авторитетом, также отмечаются негативные последствия. В подростковом возрасте они несколько хуже успевают в школе и чаще проявляют агрессию, особенно если родители подчеркнуто снисходительно относятся к такому поведению. Также они отличаются незрелостью в поведении со сверстниками и в школе, избегают ответственности и менее независимы.

• Авторитетный стиль.

Самый позитивный результат связан с авторитетным стилем воспитания, при котором родители отличаются высоким уровнем контроля и теплоты, устанавливают четкие ограничения, ожидают и подкрепляют социально зрелое поведение и в то же время реагируют на индивидуальные потребности ребенка.

Физическое наказание (шлепки) – за и против

В Швеции существует закон о запрете применения физических наказаний к детям. В Соединенных Штатах такого закона нет, и 9 из 10 родителей дошкольников признаются, что шлепают своих детей по крайней мере иногда, чаще всего в ответ на агрессивное поведение. Двадцать пять процентов родителей среднего класса признаются, что они шлепают своих детей рукой по крайней мере еженедельно; 35% родителей время от времени используют с этой целью предмет, например щетку для волос; 12% говорят, что они достаточно серьезно бьют своего ребенка с целью причинить ощутимую боль. Подростков шлепают реже, чем дошкольников или детей начальной школы, но примерно половина родителей подростков используют шлепки, по крайней мере, иногда. Родители, применяющие шлепки, считают их эффективным способом дисциплины. Однако, они ошибаются, и в этом стоит согласиться с Американской академией педиатров, которая недавно выпустила новое «Руководство по эффективному дисциплинарному воздействию».

Нужно отметить: здесь не говорится о физическом насилии, хотя, без сомнения, некоторые родители действительно подвергают своих детей насилию, бьют их ремнем, прутом или кулаком. Речь о банальных «шлепках», которые большинство людей считают естественными и полезными: 2-3 увесистых шлепка по ягодицам или быстрый удар ладонью. Поэтому, позвольте предоставить некоторые аргументы против использования такой формы дисциплинарного воздействия.

На короткий период шлепки обычно действительно заставляют ребенка прекратить то поведение, которое родителю не нравится, и вероятность того, что ребенок повторит свой проступок, временно сокращается. Поскольку родитель именно этого и добивался, такая стратегия может показаться верной, но при этом неизбежен негативный побочный эффект. Ребенок может прекратить непослушное поведение, но после шлепков он, вероятно, будет плакать, что может вызвать у родителей почти такой же дистресс, что и изначальное непослушание.

Другим негативным побочным эффектом служит то, что родитель получает негативное подкрепление шлепкам всякий раз, как ребенок прекращает непослушное поведение после шлепков. Таким образом, «обучаясь» использовать шлепки в следующий раз: так формируется циклический паттерн взаимодействия.

С точки зрения долговременной перспективы результаты такого физического воздействия четко негативные. Во-первых, ребенок наблюдает, как родитель применяет физическую силу в качестве метода решения проблем или для того, чтобы заставить людей делать то, что он хочет. Таким образом, это служит моделью поведения, а вряд ли кто хочет, чтобы его ребенок демонстрировал такое поведение по отношению к другим людям. Во-вторых, неоднократное сочетание родительского присутствия с неприятным или болезненным событием подрывает его собственную позитивную ценность  в глазах ребенка. Со временем это приведет к тому, что способность эффективно использовать любой вид подкрепления будет утрачена. В конце концов, даже похвала или позитивные чувства будут оказывать меньшее влияние на поведение ребенка. Цена этому слишком велика.

В-третьих, часто шлепки несут сильный эмоциональный посыл – гнев, отвержение, раздражение, недовольство ребенком. Даже очень маленькие дети легко считывают это эмоциональное сообщение. Таким образом, шлепки способствуют тому, что в семье создается климат отвержения, вместо теплоты, со всеми сопутствующими негативными последствиями.

В конце концов, психологи располагают экспериментальными доказательствами того, что дети, которых шлепают, так же как и дети, которые подвергаются насилию, в старшем возрасте демонстрируют более высокий уровень агрессии, их популярность среди сверстников мала, они отличаются заниженной самооценкой, повышенной эмоциональной нестабильностью, склонностью к депрессии и более высоким уровнем делинквентности и криминального поведения. Во взрослом возрасте у таких детей отмечается более высокий риск появления различных взрослых проблем, как на работе, так и в семье, а также криминального поведения. Все эти негативные последствия особенно вероятны, если физические наказания применяются с жестокостью и непоследовательностью, но риск негативного исхода увеличивается даже в случае среднего уровня физических наказаний.

Здесь не утверждают, что родители никогда не должны наказывать ребенка. Речь о том, что физические наказания не являются хорошим способом борьбы с трудностями. Крик также не является идеальной альтернативной стратегией. Выраженная вербальная агрессия со стороны родителей также связана со многими негативными последствиями для ребенка, включая повышенный риск делинквентности и применения насилия во взрослом возрасте. Но все же стоит кое-что пояснить. Фактически, все исследования, указывающие на связь между физическими наказаниями и негативными последствиями, проведены с евро-американскими детьми. В настоящее время психологи располагают множеством исследований, которые доказывают, что подобные связи могут отсутствовать в афроамериканских семьях. Например, Дитер-Декард и его коллеги обнаружили, что белые дети, чьи родители использовали физические наказания, чаще проявляли агрессию в школе; у чернокожих детей подобная связь отсутствовала, за исключением случаев применения жестокого физического насилия. Одно из возможных объяснений заключается в том, что шлепки и другие формы физических наказаний приводят к негативным последствиям в первую очередь в тех случаях, когда сочетаются с низкими уровнями эмоциональной теплоты. Если в евро-американских семьях физические наказания чаще сочетаются с эмоциональной холодностью, чем в афроамериканских, то это помогло бы объяснить различия между этими этническими группами. Другое возможное объяснение состоит в том, что среди городского чернокожего населения физические наказания используются в качестве средства поддержания более жесткого контроля и надзора в чрезвычайно опасном окружении, причем позитивные последствия усиленного надзора перевешивают обратный эффект физических наказаний. Какой бы ни была причина, данные результаты еще раз напоминают о том, что нужно быть очень осторожными при распространении выводов на все этнические группы. Но сейчас можно утверждать, что в евро-американских семьях шлепки приводят к негативным последствиям и что жестокие или непоследовательные физические наказания имеют негативный результат в каждой из исследованных групп.

Самым лучшим исследованием, демонстрирующим влияние этих нескольких стилей воспитания, является исследование, охватившее почти 11000 учащихся старших классов в Калифорнии и Висконсине, которое провели Лоренс Штейнберг и Санфорд Дорнбух со своими коллегами. Из всей выборки 6902 испытуемых наблюдались в течение двух лет, что позволило собрать ценную лонгитюдную информацию.

Исследователи изучали стили воспитания, используя ответы подростков на вопросы об их взаимоотношениях с родителями и семейной жизни, включая вопросы о принятии/отзывчивости родителей, а также о контроле и уровне требований с их стороны – эти параметры определяют категориальную систему Маккоби и Мартина. Например, подростков просили определить степень, в которой каждое из следующих утверждений было верным или ложным.

• Я могу положиться на моих родителей и знаю, что они мне помогут, если у меня будут какие-либо проблемы.

• Когда мой отец хочет, чтобы я что-либо сделал, он объясняет, почему.

На основе ответов учащихся на подобные вопросы Штейнберг и Дорнбух классифицировали большинство семей испытуемых по категориальной системе Маккоби/Мартина и затем рассмотрели связь между этими семейными стилями и различным поведением подростков. Они обнаружили, что подростки, воспитывавшиеся в семьях с авторитетным стилем воспитания, отличались самыми оптимальными показателями по каждому измерению. Эти подростки отличались более высокой уверенностью в себе и социальной компетентностью, получали хорошие оценки, проявляли меньше признаков психологического дистресса и делинквентности. Подростки из семей с авторитарным стилем воспитания получили самые низкие результаты по нескольким измерениям социальной компетентности и уверенности в себе; подростку из семей с пренебрегающим стилем воспитания продемонстрировали наименее оптимальные показатели по параметрам проблем поведения и школьной успеваемости.

В 2-летнем лонгитюдном исследовании, охватившем почти 7000 учащихся, эти же самые исследователи обнаружили, что те учащиеся, которые в начале исследования охарактеризовали своих родителей как очень авторитетных, демонстрировали в дальнейшем больший прирост в академической успеваемости и уверенности в себе и самое незначительное увеличение по критериям психологических нарушений и делинквентному поведению. Это указывает на то, что стиль семейного воспитания имеет каузальное, продолжительное влияние.

Эти результаты весьма убедительны, но на самом деле семейная система более сложна, чем может показаться при простом сравнении четырех типов. В частности, авторитетные родители не только создают хороший климат в семье и таким образом поддерживают и оптимально мотивируют своего ребенка, они также гораздо активнее вовлечены в школьные дела, посещают школьные мероприятия или беседуют с учителями, и это участие, по-видимому, тоже играет немаловажную роль. Когда авторитетные родители вовлечены в школьные дела в меньшей степени, результат не столь позитивно выражен. Аналогично тот подросток, чьи родители активно участвуют в школьных делах, но не отличаются авторитетным стилем воспитания, демонстрируют менее оптимальный результат. Именно сочетание авторитета и участия в школьных делах приводит к наилучшим результатам.

Другой пример: молодые люди, чьи друзья имеют более авторитетных родителей, демонстрируют более оптимальные результаты, несмотря на стиль взаимодействия в их собственных семьях. Более того, подростки, воспитывающиеся в семьях с авторитетными родителями, получают более высокие оценки, и их поведение менее делинквентно, когда они общаются с друзьями из подобных семей, чем когда они выбирают приятелей из семей с другими стилями воспитания.

Различия между этническими группами по стилю воспитания

Дополнительная сложность появляется, когда рассматриваются взаимоотношения отдельно в каждой из нескольких этнических групп. Выборка, осуществленная Штейнбергом и Дорнбухом, позволяет рассмотреть связи между стилем воспитания и поведением в подгруппах афроамериканских, латиноамериканских и азиато-американских подростков и их семей, а также евро-американских подростков. Результаты выявляют как общие процессы, так и уникальные культурные различия.

В каждой из четырех этнических групп, участвующих в исследовании, выделили семьи, которые могли бы быть классифицированы как семьи с авторитетным стилем воспитания. Исследователи разбили эти семьи на группы, основываясь на принадлежности к определенному социальному классу, а также на полноту семей. Авторитетный стиль воспитания чаще всего отмечался в евро-американских семьях и реже всего в азиато-американских, но в каждой этнической группе авторитетные родители чаще, всего встречались в семьях среднего класса и в полных семьях, чем в семьях с одним родителем или мачехой/отчимом.

Самый важный вопрос заключается в следующем: во всех ли группах присутствуют одни и те же связи между стилем воспитания в семье и последствиями для ребенка? В отношении некоторых последствий ответ положительный.

Во всех 4 группах, например, подростки из семей с авторитетным стилем воспитания демонстрировали более высокую уверенность в себе и меньше делинквентности, чем подростки из семей с иным стилем воспитания.

С другой стороны, во всех 4 группах успеваемость в школе не была связана с авторитетным стилем воспитания одинаковым образом. В этом исследовании связь между хорошими оценками и авторитетным стилем воспитания была обнаружена в евро-американских и латиноамериканских семьях, но в азиато-американских семьях эта связь была очень слабой – эта группа учащихся имеет блестящую успеваемость в школе, хотя у их родителей реже всего отмечается авторитетный стиль. Среди афроамериканских семей связь между авторитетным стилем воспитания и хорошей школьной успеваемостью также была либо слабой, либо отсутствовала. Этот факт был повторно установлен другими исследователями.

Как можно объяснить эти различия? Одно из возможных объяснений заключается в том, что четыре стиля воспитания просто не охватывают наиболее важные характеристики семейного взаимодействия, которые влияют на академическую успеваемость. Штейнберг и Дорнбух проверили эту гипотезу, изучив широкое разнообразие других аспектов семьи и культурных систем. Они пришли к выводу о том, что дополнительным ключевым элементом являются представления учащихся и родителей о важности образования для успеха в жизни. Все 4 этнические группы, которые они изучили, имели сходное представление о том, что хорошая успеваемость в школе откроет более широкие возможности в будущем, но по вопросу последствий низкой успеваемости в школе представления в этих группах расходились. Азиато-американские учащиеся чаще, чем в любой другой группе, полагали, что невозможно получить хорошую работу при плохом образовании; что же касается латиноамериканских и афроамериканских учащихся, то они были более оптимистичны в отношении риска, связанного с низкой успеваемостью в школе. Возможно, именно из-за сильного страха неудачи азиато-американские учащиеся тратят гораздо больше времени на выполнение домашних заданий, чем в других группах.

Более того, азиато-американские учащиеся получают хорошую поддержку от сверстников по академическим достижениям, тогда как афроамериканские подростки не получают такой поддержки. Этот фактор подрывает позитивное влияние авторитетного стиля воспитания в этой подгруппе. Действительно, интервью с афроамериканскими учащимися, проведенные Штейнбергом и Дорнбухом, показывают, что ориентированные на высокую успеваемость афроамериканские подростки испытывают трудности с тем, чтобы найти группу сверстников, которая поддержала бы их цели в учебе. Как говорит Штейнберг: «Печальная правда заключается в том, что многие учащиеся, и многие чернокожие учащиеся в частности, вынуждены делать выбор между хорошей успеваемостью и друзьями».

Другое возможное объяснение заключается в том, что четыре стиля воспитания, предложенные Маккоби и Мартином, сами по себе этноцентрические и просто не охватывают тех элементов, которые делают уникальными индивидуальные культурные паттерны. Например, Рут Чао отмечает, что американские родители китайского происхождения, которые требуют послушания, обычно получают высокие оценки по традиционным шкалам авторитарного стиля воспитания. Но в азиатской культуре строгость и требование послушания воспринимаются как аспекты уважения и заботы и не означают отсутствия теплоты. По словам Чао, для китайцев ключевым понятием является обучение, которое несет с собой не только элемент контроля, но также проявление участия и близость к ребенку. Китайские родители контролируют своих детей не для того, чтобы доминировать – этот основной аспект в авторитарном стиле, по описанию Баумринд – но скорее для того, чтобы заручиться, что с семьей и культурой будут поддерживаться гармоничные отношения. Согласно Чао, традиционные шкалы авторитарного стиля просто не способны охватить эти ценности и поэтому плохо отражают качество детско-родительских отношений в китайской семье.

Очень часто азиатские родители получают высокие оценки по параметру авторитарного стиля воспитания. Но высокий уровень дисциплины и контроля включен в специфический контекст культурных ценностей и поэтому имеет иное значение для ребенка и иное влияние на его поведение – еще одна иллюстрация того факта, что психологи должны быть осторожными, распространяя теории и данные исследований на другие культуры

Обобщение известной информации о стиле родительского воспитания

Обобщение данных должно еще раз подчеркнуть, что понятие стиля родительского воспитания было и будет оставаться очень важным описательным и прогнозирующим понятием, так как благодаря ему внимание специалистов фокусируется на семейной системе, а не просто на индивидуальном поведении.

Однако еще рано говорить о том, что найден оптимальный способ описания семейных стилей. Четыре типа, которые предложили Баумринд, Маккоби и Мартин, возможно, служат только первой попыткой приблизиться к этому. Многие евро-американские семьи не могут быть точно охарактеризованы в рамках этой системы, и, как видно, модель может не охватывать важные характеристики семейного взаимодействия в других этнических или культурных группах.

Модель также не сообщает, почему авторитетный стиль воспитания связан с более высокой компетентностью у детей. Являются ли конкретные элементы системы особенно значимыми или имеет значение именно вся конфигурация в целом? Отвечая на этот вопрос, Нэнси Дарлинг и Лоренс Штейнберг предположили, что необходимо проводить существенное различие между стилями родительского воспитания и поведением родителей.

Стиль воспитания – это преобладающий климат в семье, набор отношений и ценностей, а не набор специфических воздействий или поступков родителей. Специфическое поведение или воздействия родителей, напротив, являются реакцией на конкретные ситуации или задачи: например, нужно заставить ребенка прекратить бить сестру или убедиться, что ребенок выполняет домашнюю работу. Стиль и поведение родителей, без сомнения, во многом взаимосвязаны, поскольку специфические поступки родителей чаще встречаются при одних стилях воспитания, чем при других, но Дарлинг и Штейнберг полагают, что стоит рассматривать их отдельно. Они считают, что родительские воздействия напрямую влияют на ребенка, повышая или снижая вероятность появления специфического поведения. Стиль воспитания, напротив, оказывает непрямое воздействие. В частности, как полагают Дарлинг и Штейнберг, стиль «определяет способность родителей менять социализацию детей, изменяя эффективность своих воздействий». Таким образом, авторитетный стиль воспитания эффективен, потому что создает климат, в котором ребенок более открыт влиянию родителей, и делает специфические воздействия родителей более влиятельными. Один из фактов, о котором говорилось ранее, подтверждает эту идею: участие родителей с авторитетным стилем воспитания в школьных делах имеет более выраженную связь с хорошей академической успеваемостью, чем такое же участие в школьных делах родителей с авторитарным стилем воспитания. Обе группы родителей могут регулярно посещать школьные мероприятия, разговаривать с учителями и следить за выполнением домашних заданий. То есть поведение родителей одинаковое. Но воздействие разное. Авторитетные родители, создавая климат, который стимулирует обсуждение, используя объяснения, а не приказания, более эффективны в своих попытках повлиять на активность и достижения детей в школе.

Открытие Дарлинг и Штейнберга можно считать эвристическим, но даже этот более сложный вид анализа семейной системы не будет достаточным в конечном итоге. Нужно помнить, что в семейной динамике участвует множество факторов помимо стиля родительского воспитания. Каждый ребенок вносит во взаимодействие свой собственный темперамент или другие качества; родители вносят свои собственные личностные особенности и привычки; значимую роль играют отношения между сиблингами, так же как и структура семьи сама по себе. Поэтому нужно обратиться к каждому из этих дополнительных элементов семейной системы.

В первую очередь, необходимо понять, что воздействия в детско-родительской системе носят двусторонний характер. Дети влияют на своих родителей наравне с другими источниками. Выше уже говорилось об одном из важных элементов влияния этого типа, а именно о темпераменте ребенка. Дети с «трудным» темпераментом получают больше наказаний и могут также оказывать воздействие на настроение родителей. Такие дети могут испытывать гораздо больше сложностей в адаптации к любым изменениям в семейной системе, к разводу, например.

• Очередность появления ребенка в семье.

На отношения детей со своими родителями может также влиять то, на какой позиции находится ребенок в семейной последовательности. Ранние исследования очередности рождения свидетельствовали о том, что значение этого фактора было чаще всего очень небольшим. Родители обычно имеют наибольшие ожидания в отношении зрелости их первенца и могут быть более отзывчивыми, более сосредоточенными на ребенке. Первенцев также больше наказывают, как правило, потому что родители просто менее тренированы в использовании других форм контроля, помимо принуждения. Возможно, реагируя на высокие ожидания, старшие дети чаще ориентированы на достижения. По сравнению с детьми, рожденными позже, они имеют несколько более высокий IQ, чаще продолжают обучение в колледже и достигают определенных высот во взрослом возрасте.

Новая интригующая книга историка Франка Салловея «Рожденный бороться» вновь поднимает этот вопрос. После детального анализа жизненного пути свыше 7000 исторических личностей он обнаруживает, что первенцы почти всегда сохраняют статус-кво, тогда как рожденные позже – мятежники, чаще поддерживают новые идеи или новые политические движения. Центральное представление Салловея состоит в том, что каждый ребенок должен найти определенную нишу в семейной конфигурации, эффективный способ «снискать родительское расположение». В этом сражении за благоприятную нишу первенцы имеют значительные преимущества. Они старше и сильнее и могут отстаивать позицию «самого большого» или «самого ответственного». Первенцы обладают большей уверенностью в себе и отождествляются с властью и силой. Это сочетание позволяет им добиваться успеха в существующей социальной системе, содействовать поддержанию статуса-кво с очень раннего возраста.

Рожденные позже, напротив, автоматически занимают подчиненное положение в семье. Салловей полагает, что они чаще открыты опыту, поскольку эта открытость помогает им находить свободную нишу. Их открытость также делает их более эмпатичными, творческими и независимыми в мышлении по сравнению с перворожденными. Большинство исследователей, еретиков и революционеров, согласно исследованию Салловея, родились после первенца.

Позиция Салловея достаточно гибкая для того, чтобы объяснить исключения из этих паттернов. Ключевой аргумент состоит в том, что дети пытаются найти определенную нишу в семье. Если первенец, возможно, из-за унаследованного генетически «трудного» темперамента, становится семейным мятежником, тогда второй ребенок может занять нишу приверженца семейных традиций, воплощением надежд семьи. Порядок рождения, таким образом, не является судьбоносным качеством. Однако если Салловей прав и психологам остается различными способами проверить его теорию, тогда порядок рождения может предоставить важную информацию о том, почему дети в одной и той же семье часто настолько отличаются.

Возраст ребенка также вносит различия – этот фактор может показаться очевидным, но все же его стоит еще раз подчеркнуть. Поскольку ребенок развивается, к родителям предъявляются очень разные требования. Любой родитель может сказать, что уход за младенцем, за 2-летним и 12-летним ребенком – совершенно разные вещи:

• со временем меняются области, в которых необходим контроль;

• меняется степень потребности в независимости;

• меняются интеллектуальные и речевые способности ребенка.

Когда ребенок становится старше, родители довольно естественно приспосабливаются к этим изменениям, меняя свои собственные паттерны, возможно, даже стиль воспитания. В то же время родители проявляют постоянство своего поведения по отношению к детям одного возраста. То есть родители одинаково себя ведут по отношению ко второму и первому ребенку, когда им по 2 года, хотя при этом они могут заниматься воспитанием 4-летнего старшего ребенка. Этот очевидно рациональный набор изменений в поведении родителей, когда их дети становятся старше, со временем приводит к изменению семейной системы.

• Разница во взаимодействии с сиблингами.

Возможно, со временем удастся раскрыть феномен, который за последние годы стал для возрастных психологов все большей и большей загадкой, а именно тот факт, что дети из одной и той же семьи так часто оказываются совершенно разными. Стоит полагать, что до недавнего времени большинство психологов считали, что стиль родительского воспитания – это что-то вроде погодных условий в данной местности: если идет дождь, то он льет с одинаковой силой на каждого в одном и том же месте. Точно так же считали, что если один ребенок воспитывается в условиях авторитетного стиля, тогда этот стиль должен характеризовать семью; все другие дети в этом же доме будут находиться под воздействием этого же стиля и поэтому сформируют одинаковые навыки, одинаковые личностные черты, преимущества и недостатки. Но обе части этого предположения в настоящее время выглядят ошибочными. Дети, воспитывающиеся в одной и той же семье, становятся совершенно разными, и семейная система, возможно, даже семейный стиль, может отличаться для каждого ребенка.

Часть самых лучших доказательств получены из нескольких исследований, проведенных Джуди Данн в Англии и Соединенных Штатах. Исследовательница обнаружила, что родители могут относиться с теплотой и гордостью к одному ребенку и с презрением – к другому, могут быть снисходительными к одному и строгими с другим. Вот пример из одного наблюдения Данн за 30-месячным Энди и его 14-месячной сестрой Сюзи:

• Энди был достаточно робким и чувствительным ребенком, осторожным, неуверенным и уступчивым... Сюзи была прямой противоположностью – уверенной, решительной, доставляющей массу проблем для матери, которая тем не менее была довольна своей дочерью. Во время наблюдения за Энди и его сестрой Сюзи настойчиво пыталась схватить запретный объект с высокой кухонной полки, несмотря на неоднократные запреты матери. В конце концов она добилась своего, и Энди услышал, как мама произносит теплым, любящим голосом: «Сюзи, ты настоящий маленький чертенок!» Энди печально спросил свою маму: «А я не настоящий маленький чертенок?» Мама ответила со смехом: «Нет, конечно, ну что ты! Ты уже большой мальчик!».