Экология развития ребенка. Ребенок в семейной системе

Шесть месяцев назад 35-летний Сэм Мак-Кензи потерял работу машиниста в результате сокращения компанией нескольких сотен рабочих. Жена Сэма, Эдит, все еще работала клерком в местном бакалейном магазине, но компенсация по сокращению Сэма подходила к концу, а он так и не смог найти другую работу. Стало трудно с деньгами. Сэм изо всех сил старался убедить себя, что такие вещи могут случиться с каждым, но чаще всего он обвинял себя и недостаток своего образования. Он думал, что именно мужская работа содержит его семью, поэтому ему нельзя полагаться на доход Эдит. За несколько месяцев он превратился в мрачного и желчного человека. Он стал много пить, плохо спать и чаще ссориться с Эдит. Дети также почувствовали перемену не только в том, что они не могли купить разные вещи, но и в общей атмосфере дома. Сэм стал жестче и часто придирался к ним, хотя иногда казалось, что ему совсем не было до них дела. Дети также заметили, что он намного реже стал их обнимать. Тринадцатилетний Дэвид начал гораздо чаще, чем прежде, дерзить в ответ и старался проводить как можно больше времени со школьными приятелями. Девятилетняя Дженифер реагировала по-другому: она стала замкнутой и подавленной и перестала проводить время со своими друзьями. К тому же оба ребенка начали гораздо чаще, чем прежде, болеть простудными и другими заболеваниями.

То, что пережили Мак-Кензи, довольно типично для семей, в которых отец теряет работу. Используя в качестве иллюстрации их опыт,  хотелось бы обратить внимание на два важных момента.

Во-первых, для понимания развития ребенка психологи не должны сосредоточиваться только на ребенке и на всевозможных паттернах развития; нужно выходить за пределы детско-родительских диад. Для этого необходимо рассмотреть всю экологию развития – паттерн взаимодействия в семье и влияние более широкой культуры на семью. Потеря отцом работы оказала влияние на Дэвида и Дженифер Мак-Кензи прямым и косвенным способом, и некоторые из этих воздействий могут быть долговременными. Например, исследования семей, проводимые Глен Элдер во время Великой депрессии в 1930-х годах, показали, что у некоторых детей, чьи семьи пережили значительные материальные затруднения во время Депрессии, оставались эмоциональные шрамы даже во взрослой жизни.

Во-вторых, история Мак-Кензи иллюстрирует систему воздействий в ее функционировании. Потеря работы Сэмом не была только экономическим явлением. Она повлияла на его отношения, самооценку и поведение; она отразилась на всей семейной системе, воздействуя на каждого члена семьи и каждое звено взаимоотношений.

Теоретические вопросы в экологии развития

Тридцать лет назад большинство учебников по развитию детей и книг с рекомендациями для родителей подчеркивали роль родителей в «формировании» ребенка, как если бы ребенок был куском глины. Считалось, что задача родителей состоит в социализации ребенка, формировании такого поведения, которое хорошо бы соответствовало ожиданиям и правилам общества. В настоящее время это представление о «лепке из глины» уступило место более сложной модели, которая чаще всего называется системной теорией.

Сторонники системной теории, например Арнольд Самерофф, подчеркивают, что любая система – биологическая, экономическая, физиологическая – имеет несколько ключевых качеств. Во-первых, система обладает «целостностью и структурой», другими словами, целое больше, чем сумма частей.

Целое состоит из частей и их взаимоотношений друг с другом. Часто приводится аналогия с мелодией, которая является чем-то гораздо большим, чем набор отдельных нот. Мелодию создает именно взаимодействие этих нот.

Вторая особенность любой системы – адаптивность, в точно таком же смысле, что и адаптивность когнитивной системы ребенка по Пиаже. Когда меняется любая часть системы или добавляется некий новый элемент, система будет «ассимилировать», если способна, но будет «приспосабливаться», если должна. Поэтому системы сопротивляются изменениям до тех пор, пока они способны абсорбировать новые данные или новые части в существующую структуру; когда же это становится невозможным, что происходит достаточно часто, система будет меняться. Например, когда рождается второй ребенок, родители могут пытаться придерживаться прежнего распорядка жизни, насколько возможно, но присутствие нового члена семьи в системе неизбежно заставит приспосабливаться. Это особенно характерно для тех семей, в которых новорожденный очень отличается по темпераменту от первого ребенка.

Комбинируя эти два свойства систем, можно увидеть, что любое изменение в любой части системы будет влиять на другие части. Более того, отмечаются серии обратной связи. Например, в случае с семьей Мак-Кензи дистресс Сэма привел к проявлению большего негативизма по отношению к Эдит, что ухудшило их взаимоотношения. Ухудшение супружеских отношений наряду с исходным дистрессом Сэма привели к изменению родительского поведения по отношению к детям, на что дети также отреагировали изменениями со своей стороны. Как только система пришла в движение, изменение поведения Дэвида и Дженифер повлияли на Сэма и Эдит. Дэвид стал более агрессивен, на это Сэм отреагировал еще большей строгостью и требовательностью, что повлияло на поведение Дэвида еще более негативным образом.

Хотя фактически все психологи признали бы валидность данного системного подхода в целом, размышления над способами концептуализации различных частей системы стали первостепенной задачей. Ури Бронфенбреннер, который первым ввел понятие экология развития, предложил свой подход.

Подход Брофенбреннера

Бронфенбреннер считает, что психологи рассматривают экологическую систему, в которой развивается ребенок, как ряд пластов или концентрических кругов. Центральный круг, состоящий из элементов, которые он называет микросистемами, включает среду, в которой ребенок получает непосредственный личностный опыт:

• семью;

• школу;

• дневной центр;

• коллектив, в котором работает подросток.

Следующий слой Бронфенбреннер называет экзосистемой. Он включает целый набор системных элементов, которые ребенок не переживает непосредственно, но которые влияют на него, поскольку воздействуют на одну из микросистем, в частности семью. Работа и рабочий коллектив родителей являются одним из таких элементов, другим элементом может быть общество их друзей.

И наконец, Бронфенбреннер описывает макросистему, включающую более широкое культурное или субкультурное окружение, в котором существуют микро- и экзосистемы. Бедность или благосостояние семьи, соседи, этническая идентичность и более широкая культура, в которой находится вся система – все это части макросистемы.

Один из них принадлежит к доминирующей евро-американской культуре, полной семье среднего класса, в которой оба родителя работают. Другой – латиноамериканский ребенок, который живет в семье рабочих с обоими родителями и бабушкой, его соседи преимущественно испаноговорящие, а мама все время проводит дома. Если попытаться представить себя внутри каждой из этих систем, можно прочувствовать весь комплекс отличий между системами и способы взаимодействия всех компонентов друг с другом. Бронфенбреннер полагал, что психологи не получат представления о развитии ребенка до тех пор, пока действительно не изучат способы взаимодействия всех элементов этой сложной системы и ее влияния на ребенка.

Совершенно очевидно, что попытка изучения развития ребенка таким способом – чрезвычайно трудная задача. Непросто одновременно удерживать в сознании все элементы системы, не говоря уже о попытке одновременного исследования всех компонентов. Возможно, из-за фрустрации, вызванной этими трудностями, или из-за давней традиции изучать семью и влияние культуры более линейными способами психологи продолжают исследовать только небольшие участки общей системы.

Таким образом, большая часть известной сегодня информации о семье и влиянии культуры на детей представлена скорее по отдельности; чем в системе. Тем не менее, можно углубиться в вопрос, используя модель Бронфенбреннера в качестве основы. Стоит начать с подробного рассмотрения самой изученной и самой влиятельной микросистемы, т. е. семьи. А также рассмотреть влияние экзосистемы на семью.

Естественно,  уже неоднократно присутствовали упоминания о влиянии семьи на ребенка. Это можно наблюдать в том, как паттерны взаимодействия в семье влияют на развитие речи ребенка, его когнитивное развитие или безопасность его привязанности. Но еще не затрагивался вопрос о семейной системе во всей ее сложности. Для того чтобы понять, как работает система и как она могла бы повлиять на ребенка, сначала необходимо найти способ описания возможных многочисленных паттернов взаимодействия, характерных для семьи. Затем нужно попытаться осознать особенности влияния на эти паттерны других внутренних и внешних факторов, в частности личности родителей, семейной структуры и опыта родителей на работе.

Характеристики семейных взаимоотношений

Те исследователи, которые напрямую сфокусировались на паттернах детско-родительских отношений, выделили несколько основных характеристик, важных для ребенка. Они включают эмоциональный фон в семье, особенности реагирования родителей на ребенка, способ осуществления контроля, а также качество и количество общения.

Эмоциональный фон в семье

Первым ключевым элементом домашнего окружения является теплота – враждебность. «Теплоту» трудно выявить и измерить, но интуитивно и теоретически понятно, что это очень важно для ребенка. Эмоционально теплый родитель заботится о ребенке, выражает свою любовь, часто или регулярно ставит потребности ребенка на первое место, демонстрирует энтузиазм по отношению к активности ребенка, чувствительно и эмпатично реагирует на его чувства.

Различия по этому параметру имеют долговременные последствия. Психологи обнаружили, что дети в теплой и любящей семье:

• чаще устанавливают безопасную привязанность в первые 2 года жизни;

• имеют более высокую самооценку;

• они эмпатичны и альтруистичны и острее реагируют на боль или дистресс других людей;

• также эти дети отличаются более высокими показателями по IQ в дошкольном периоде и начальной школе и лучше успевают в школе.

Дети, растущие в теплой семейной атмосфере, реже демонстрируют высокие уровни агрессии или делинквентного поведения в позднем детском периоде или в подростковом возрасте. Интенсивное проявление любви может даже защитить ребенка от негативного влияния другого неблагоприятного окружения. Исследователи, изучавшие детей и подростков, чье соседское окружение отличалось бедностью и грубостью, пришли к выводу, что единственным фактором, который наиболее ярко отличает жизнь тех, кто не стал на путь делинквентного поведения – это интенсивная материнская любовь. Аналогично в современном лонгитюдном исследовании Грегори Петит и его коллеги обнаружили, что те воспитывающиеся в бедном окружении дети, чьи родители проявляют больше «родительской поддержки», реже формируют агрессивное или делинквентное поведение, чем те дети, которые растут в таких же бедных семьях, но имеют меньшую эмоциональную поддержку.

Противоположным проявлением отношений родителей к ребенку является враждебность, которая может привести к делинквентному поведению ребенка в школе и связана с более высоким риском формирования делинквентности. Когда враждебность выражается в виде физического насилия или пренебрежения, последствия могут быть еще более негативными.

Можно считать роль теплоты в формировании безопасной привязанности ребенка к родителю одним из ключевых элементов в этом процессе. Известно, что дети, имеющие безопасную привязанность, обладают более эффективными навыками взаимодействия со сверстниками, более активны в исследовании мира, более уверены в себе. Любовь и теплота увеличивают значимость сказанного родителями, поэтому дети, растущие в атмосфере теплоты, более податливы к управлению, а эффективность дисциплинарных воздействий становится гораздо выше.

Отзывчивость

Второй ключевой элемент паттерна семейного взаимодействия – отзывчивость родителей к ребенку. Отзывчивые родители – это те, кто «считывают» сигналы ребенка соответствующим образом и затем адекватно реагируют на его потребности. Дети таких родителей демонстрируют более быстрое овладение речью, более высокие показатели IQ и более стремительное когнитивное развитие. Они чаще устанавливают безопасные привязанности, более уступчивы просьбам взрослых и обладают большей социальной компетентностью.

Для детей естественно часто совершать такие поступки, которые не одобряются родителями, просить запретные вещи или не слушаться требований и приказаний родителей. С первых дней родители неизбежно сталкиваются с необходимостью контролировать поведение ребенка и приучать его следовать основным правилам. Этот процесс имеет более популярное название – дисциплина. Поскольку еще недостаточно сказано о детско-родительских отношениях, потребуется разбить предмет изучения на несколько элементов.

Один из таких элементов контроля – это последовательность требований. На этом этапе необходимо добиться того, чтобы ребенок точно знал, какие существуют правила поведения и каковы могут быть последствия непослушания, и понимал, что он должен регулярно придерживаться этих правил. Некоторые родители ведут себя последовательно и четко; другие непредсказуемы и неточны в своих требованиях и ожиданиях. Исследования показывают, что в тех семьях, где родители последовательны и точны в своих требованиях, дети гораздо реже бывают непослушными или ведут себя вызывающе – с этим паттерном уже можно столкнуться в исследовании Джеральда Паттерсона. Точно такой же паттерн можно наблюдать в дневных центрах или дошкольных учреждениях: если за детьми ухаживают несобранные и непоследовательные в своих реакциях педагоги, то дети чаще не слушаются. Последовательность в соблюдении правил не формирует маленьких роботов. Те дети, родители которых последовательны в своих требованиях, более компетентны и уверены в себе, реже отличаются выраженными нарушениями поведения, чем те дети, родители которых не придерживаются последовательности в требованиях.

К исследованиям, наиболее ярко иллюстрирующим этот паттерн, относится работа Лоренса Курдека и Марка Файна. Они измеряли уровень контроля в семье, выясняя у ребенка, верны ли следующие утверждения об их семьях или нет.

• Кто-либо в моей семье проверяет, сделал ли я уроки.

• Обычно кто-либо в моей семье знает, где я и что я делаю.

• Кто-либо в моей семье постоянно присматривает за мной.

Курдек и Файн также получили информацию о самооценке и чувстве самоэффективности каждого ребенка и объединили эту информацию в параметр «психологическая компетентность». Более сильный контроль четко связан с более высокой психологической компетентностью.

Эта связь между родительским контролем и позитивными последствиями для ребенка была установлена у афроамериканских и евро-американских подростков. Например, Грег Мэйсон и его коллеги обнаружили, что афроамериканские подростки из семей рабочего класса, родители которых были наиболее последовательными в контроле за своими детьми, весьма редко демонстрировали проблемы поведения. Один из результатов этого исследования представляется мне весьма интересным и важным: связь между последовательным родительским контролем и более низким уровнем делинквентного поведения, обнаруженная Мэйсоном в процессе исследования, была особенно очевидной в случаях, когда ребенка окружали сверстники, отличающиеся проблемным поведением.

Таким образом, родители, используя последовательные правила и надзор за активностью ребенка, могут, по крайней мере частично, противостоять негативным последствиям общения своих детей со сверстниками, нарушающими дисциплину.

Другой составляющей родительского контроля служит уровень ожиданий родителей в отношении поведения ребенка. Ожидают ли родители от ребенка более зрелого поведения или не считают важным ожидать слишком многого и слишком быстро? Исследования разнообразных ожиданий показывают, что в разумных пределах более высокие ожидания связаны с лучшими результатами. Те дети, родители которых предъявляли к ним высокие требования, имели более высокую самооценку, проявляли больше щедрости и альтруизма по отношению к другим и отличались более низкими уровнями агрессии. Очевидно, ожидания могут быть слишком завышенными. Нереально и неразумно ожидать, что 2-летний ребенок будет ежедневно накрывать на стол или завязывать шнурки на ботинках. Но когда родители ожидают, что ребенок будет проявлять самостоятельность и помогать по дому, насколько это возможно для его возраста, они сформируют у ребенка чувство компетентности, которое распространится и на другие ситуации.

В конце концов, для изучения процесса родительского контроля необходимо осознать роль наказаний.

Наказание – одна из форм дисциплины, один из методов обучения и контроля. Оно часто направлено на то, чтобы пресечь запрещенное поведение, например рисование на стене, драку с братом или нежелание ложиться вовремя в постель. Но наказание может также использоваться для того, чтобы попытаться подтолкнуть ребенка делать то, что он отказывается делать, например, убирать свою комнату. Наказания почти неизменно включают негативные последствия для ребенка, которые могут заключаться в лишении привилегий или сладостей, в назначении дополнительных обязанностей, в запрете выходить из комнаты, порой дело доходит и до физических воздействий. Безусловно, самое противоречивое наказание – это шлепки. Сейчас хотелось бы поднять ряд других вопросов об общих стратегиях наказания.

Во-первых, как говорит Джеральд Паттерсон, наказание «работает». «Если вы используете его правильно, оно вызовет резкие изменения в поведении других людей». Однако ключевое слово здесь – правильно. Самые эффективные наказания, которые вызывают долговременные изменения в поведении ребенка без нежелательного или негативного побочного эффекта – это наказания, примененные на ранних стадиях цепочки нежелательного поведения и характеризующиеся максимально низкой эмоциональной вовлеченностью и умеренной выраженностью. Если родители уберут желанную игрушку, когда ребенок в первый раз использует ее для того, чтобы ударить по мебели, или будут регулярно сокращать небольшие привилегии, когда ребенок плохо себя ведет, то эти меры будут «работать». Очень важно, чтобы родители при этом оставались доброжелательными и последовательными. Если же родители, дождавшись, пока подросток в четвертый раз выйдет на улицу, не сообщив, куда он собирается, наконец, разразятся криком, резкими замечаниями и серьезными наказаниями, то это вряд ли приведет к эффективному результату.

Во-вторых, родителям необходимо помнить о том, что тот способ наказания, который они избрали, возвращается, подобно бумерангу. Всем известно, что дети обучаются не только через действия, но и посредством наблюдения, поэтому они учатся взрослым способам преодоления стресса и формам наказания. Например, если кричать на ребенка, когда он «плохо» себя ведет, то это может привести к быстрому изменению в его поведении, но также увеличить вероятность того, что ребенок тоже будет кричать в ответ в других случаях.