Власть и агрессия в семье. Толерантность к несправедливости

Насилие в семье имеет разнообразные причины и мотивы. Одна из его движущих сил – желание утвердить свою власть над остальными членами семьи. В семье, как социальной группе, идет соперничество за влияние. Существуют нормы, регулирующие отношения в семье, кто должен быть главой семьи и как он может реализовывать свою власть. В частности, при сохранении в семье патриархальных отношений свою главенствующую роль мужчины нередко сохраняют и осуществляют с помощью психологического и даже физического насилия. К такому выводу пришли также американские психологи Эмерсон Ральф Уолдо, Рассел Добагин и ряд других исследователей.

Многие специалисты считают, что, хотя внутрисемейная агрессия во многом несет общие черты человеческой агрессии и является ее разновидностью, тем не менее, она имеет свои специфические черты, обусловленные следующими обстоятельствами:

1. внутрисемейная агрессия возникает на фоне первичных отношений членов семьи;

2. она возникает на фоне ролевого взаимодействия членов семьи, у которых роли устойчивые и сопряженные.

Можно предположить, что указанные обстоятельства и вообще структурированность семьи оказывают существенное влияние на характер, содержание и формы внутрисемейной агрессии. Причем, поскольку ролевые взаимоотношения супругов, родителей и их детей имеют фундаментальные различия, то существенно отличается и агрессия.

Возьмем такой признак, как легитимность – с учетом различия формальной и психологической ее составляющих. Исследователям удалось обнаружить, что в патриархальных семьях насилие мужчины по отношению к женщине считается более легитимным, чем насилие женщины по отношению к мужчине. Разность статусов подвергающих друг друга насилию членов семьи играет существенную роль, поскольку каждый статус связан с определенной долей власти и авторитета.

Что касается насилия друг против друга членов семьи с равными статусами, то оно вообще считается нелегитимным. Так, брат стремится доминировать над сестрой примерно своего возраста, но та дает отпор, заявляя: «Ты кто, что мне приказываешь?!» и т. п. Вопросом «кто?» как раз и указывают на статус индивида в семье. Когда в ней есть отец, а старший брат стремится играть доминирующую роль, это может восприниматься как незаконные претензии на более высокий статус.

Если обобщить эту концепцию, можно сказать, что агрессия в организованных социальных группах и агрессия во время случайных встреч людей – в социально-психологическом отношении существенно отличные явления, хотя и имеют общие черты, во всяком случае, главную черту этой формы поведения – стремления причинить вред другому человеку. Ролевой подход может быть очень плодотворным. Психологи предлагают выделить специфический вид ролевой агрессии или, иначе, сцепленной с ролью агрессии, которая является комплексной, то есть инструментально-враждебной формой, но с обязательным преобладанием инструментальной агрессии. В структурированных устойчивых группах агрессия используется с тремя основными функциями:

• для доминирования;

• для социализации;

• с целью психологической и физической самозащиты.

Ролевая агрессия чаще всего является одним из выражений ролевого конфликта. В семье, например, возникают все разновидности ролевых конфликтов: внутриролевые, межролевые и типа «роль-личность». Можно считать, что дальнейшее развитие предложенной концепции ролевой агрессии возможно именно в этом направлении: при условии ее рассмотрения в связи с ролевыми конфликтами. Например, когда муж превышает уровень агрессивности, который связан с его ролью в сцеплении ролевого взаимодействия муж-жена, его агрессия воспринимается женой как нежелательная. Что касается того, какой уровень агрессии считается законным и приемлемым, это зависит как от этнокультурных традиций, так и от специфики данной пары, их индивидуальности и установленных между ними статус-ролевых отношений.

В чем преимущество такого статус-ролевого подхода к внутрисемейным отношениям вообще и к семейной агрессии в частности? Скорее всего, оно заключается в следующем: идея ролевой агрессии позволяет структурировать огромное количество факторов, вызывающих агрессию, и форм выражения агрессивности. То, что, казалось бы, является случайным в поведении членов семьи, теперь уже выступает как аспект реализации роли в том ее понимании, какое имеется у данного члена семьи. При дальнейшем рассмотрении внутрисемейной агрессии, при ролевом подходе, следует использовать такие понятия теории ролей, как принятие роли, идентификация с ролью, взаимные экспектации и другие. Это позволит в области человеческой агрессивности, в еще одном участке исследований, перейти от описательного уровня на уровень причинных объяснений.

Описательный уровень исследования семейной агрессии хорошо представлен в целом ряде трудов А. Бандуры, Р. Бэрона, Л. Берковица и других авторов. Данные, приведенные в трудах этих психологов, можно переосмыслить и использовать для развития предложенной здесь концепции ролевой агрессии.

Сопряженность ролей и параллельное развитие личностей в семье

Приведенный ниже подход,  позволит охватить более широкий круг внутрисемейных феноменов, чем только проявления агрессии. Ведь исследователи считают, что в ходе исполнения сопряженных ролей происходит развитие сопряженных черт и комплексов характеров исполнителей этих ролей.

Так, у мужа с доминантным и агрессивным характером качества личности жены могут развиваться в двух вариантах.

• Она может, идя навстречу ролевым ожиданиям супруга, изменяться в сторону традиционного типа патриархальных отношений и стать уступчивой, мягкой, преданной женой.

• Второй вариант представляет собой тип, формирующийся на основе стратегии сопротивления ожиданиям авторитарного и агрессивного мужа. Это тип женщины, формирующейся на основе постоянной защитной позиции. Можно считать, что данный вариант развития выбирают те женщины, у которых до выхода замуж уже был доминантный характер.

Правда, зная о существовании явления авторитарного подчинения, можно ожидать возможности формирования и других типов или подтипов жен. Но во всех случаях в какой-то мере процессом формирования характеров управляет закон сопряжения в двух вариантах:

1. при положительном сопряжении со временем усиливаются сходные черты характера мужа и жены;

2. при отрицательном, или обратном, сопряжении у них появляются контрастные черты характера и противоположные установки.

Стоит полагать, что первый из описанных выше типов жен формируется преимущественно на основе закона отрицательного сопряжения, а второй – главным образом на основе закона положительного сопряжения. Хотя в процессе взаимодействия мужа и жены одновременно работают оба типа сопряжения, один из них преобладает.

Такой же подход может быть плодотворным при исследовании ролевых взаимодействий других членов семьи и развития их характеров. Так, во взаимоотношениях отец – сын действуют оба варианта закона сопряженного развития, но можно, расширив предложенную выше концепцию, предположить, что преобладание того или иного варианта закона сопряжения зависит от того, какой вариант идентификации имеет место между взаимодействующими индивидами:

1. при положительной идентификации работает главным образом закон положительного сопряжения: сын стремится быть как можно больше похожим на отца, и действительно их сходство с годами возрастает. Это путь конвергентного развития характеров;

2. при отрицательной идентификации происходит дивергенция путей развития личностей отца и сына. Сын может выбрать других референтных лиц в качестве объектов положительной идентификации.

Сходные процессы, имеют место и в ролевых взаимоотношениях матери и дочери. Что же касается ролевых взаимоотношений брат-брат, брат-сестра и сестра-сестра, то в них закон сопряжения действует более сложными путями и во взаимодействии с другими факторами, поэтому на настоящем этапе пока стоит воздержаться от определенных высказываний об этих отношениях. Специального рассмотрения требуют также ролевые взаимоотношения мать-сын и отец-дочь.

Имея в виду представленную выше концепцию ролевой агрессии, уже легче понять ошибки некоторых иных подходов к проблеме агрессии, в том числе внутрисемейной. Например, такой крупный исследователь, как Л. Берковиц, фактически не видит различия между агрессией мужа по отношению к жене и агрессией родителей по отношению к детям, считая, что в их основе лежат одни и те же условия. Но как могут быть одинаковыми условия возникновения этих двух случаев агрессии, когда:

• различны их объекты;

• они возникают в совершенно различных ролевых взаимоотношениях?

А ведь именно эти социально-психологические отличия и различные варианты закона сопряжения ролей и идентификации являются решающими факторами, обусловливающими порождающие агрессию конфликты, другие фрустрации и стрессы.

Насилие всегда есть насилие, но встречаются его различные типы и варианты, по-разному мотивированные, возникшие и возникающие на различной социально-психологической основе. Унитарный подход не может способствовать углублению теории агрессии. Агрессия главы семьи, направленная на жену, не может быть такой же, как его агрессия к сыну, в котором он может видеть своего двойника и носителя своих ценностей.

Материнский авторитаризм и агрессивность детей

В исследованиях Р. Сирса и его коллег, а также А. Бандуры и Р. Уолтерса получен интересный эмпирический факт, свидетельствующий о том, что одной из причин формирования агрессивных детей является авторитаризм матерей.

«Матери агрессивных мальчиков в среднем значительно сильнее наказывали сыновей, чем матери из контрольной группы, и хотя отцы различались меньше в этом отношении, тем не менее, полученные различия также достигли уровня значимости.

В отношении матерей полученные выводы в целом совпали с выводами Сирса и его коллег; матери агрессивных мальчиков терпимее относятся к агрессии против себя и сильнее наказывают за агрессию против других взрослых, чем матери относительно уравновешенных мальчиков из контрольной группы».

Что означает данный эмпирический факт? Почему матери терпимее относятся к агрессии против себя и сильнее наказывают ребенка за агрессию против других взрослых? Является ли это выражением авторитаризма, признаком того, что такие родители не терпят выступлений против авторитетов вообще?

Гипотезы

Чтобы ответить на данный вопрос, следует организовать беседы с родителями агрессивных подростков, спрашивая их, чем они объясняют свое поведение. Можно предположить следующее:

• агрессию своего сына против других авторитетных лиц родитель воспринимает в качестве косвенной агрессии против себя или как перенос агрессии, первоначально направленной против родителя, на другие авторитетные лица;

• когда сын ведет себя агрессивно против других взрослых, он тем самым выдает семейную тайну, что он агрессивен и в своей семье.

Это уже прямой удар по «Я-концепции» родителя и по «Мы-концепции» всей семьи, по ее престижу, а также сильнейшая фрустрация для всей семьи, но лишь в том случае, если семья хотела бы выставлять себя перед остальным обществом в качестве мирной и благополучной группы. Стоит полагать, что эти гипотезы указывают на путь дальнейшего исследования причин агрессивных внутрисемейных взаимоотношений и условий развития агрессивных детей, подростков и юношей.

Отцы поощряют агрессию

Мы видели, что матери агрессивных мальчиков строго наказывают их, если они совершили агрессивные действия вне дома, против других взрослых людей. Но как же ведут себя их отцы в таких ситуациях? Оказывается, хотя отцы агрессивных мальчиков не терпят агрессию своих сыновей против себя, они, наоборот, поощряют их агрессию вне дома, особенно если она направлена против сверстников сына. Такое поощрение агрессивности они обосновывают тем, что мальчики должны уметь постоять за себя. Однако известно, что подобное поощрение агрессивного поведения детей – один из механизмов формирования агрессивной личности. В то время как отцы неагрессивных детей стремились, чтобы их дети самоутверждались социально приемлемыми способами, «о некоторые отцы агрессивных мальчиков поощряли своих сыновей на агрессию против взрослых, как и против других детей...».

Они говорили, что дети должны уметь защищать свои права перед взрослыми. Встав на сторону своих мальчиков против преподавателей, они критиковали школу, «...провоцируя, таким образом, сыновей проявлять агрессию против школьной администрации». Многие отцы признавались, что поощряли агрессию своих сыновей против других людей вне семьи, в том числе против взрослых.

Следует иметь в виду, что эти данные получены в американском обществе, которое характеризуется специалистами в качестве в высокой степени индивидуалистического, хотя и в нем есть немало людей с выраженными коллективистическими тенденциями.

Поведение отцов с демократическим характером

Отцы неагрессивных мальчиков как личности существенно отличаются от описанных выше авторитарных отцов агрессивных мальчиков. Вот как обобщают итоги своих исследований этого вопроса А. Бандура и Р. Уолтерс.

«Отцы из контрольной группы всегда препятствовали любой враждебной агрессии против взрослых. Некоторые настаивали, чтобы сыновья никогда не проявляли неучтивости со взрослыми, а просто сообщали своим родителям, если, по их мнению, взрослые относились к ним несправедливо. Если проблемы возникали в школе, большинство отцов из контрольной группы объясняли сыновьям, с какими трудностями приходится сталкиваться преподавателям, и просто советовали им работать лучше».

Описанное – поведение человека с демократическим характером: принятие и понимание роли другого человека, сопереживание и совет своему чаду – правильно играть ту свою роль, которая связана с ролью преподавателя. Применив здесь теорию о сопряженных ролях, можно сказать, что отец-демократ направляет процесс ролевой социализации своего сына таким образом, чтобы тот сумел полноценно и достойно исполнять свою роль, сопряженную с ролью преподавателя. Такие взрослые понимают также, что подростки могут неверно интерпретировать принцип справедливости. Такие отцы склонны спокойно разбирать любое столкновение своих детей с преподавателями и другими внесемейными агентами социализации с целью выяснить, действительно ли был нарушен принцип справедливости.

У неагрессивных мальчиков матери, как и отцы, не поощряют агрессивность своих детей и учат их понимать психическое состояние другого, констатировали А. Бандура и Р. Уолтерс. Это есть не что иное, как обучение эмпатии, причем в ответах некоторых родителей демократического чувствуется влияние христианского учения, призывающего обращаться с другими так, как человек хотел бы, чтобы обращались с ним самим. Эту мудрость можно использовать в различных вариантах, сохраняя ее логику взаимности.

Толерантность к несправедливости и смягчение агрессивности

Какой ценой достигается неагрессивность многих индивидов? Конечно, главное – обучение неагрессивным формам справедливости и стратегиям решения проблем и адаптации. Но некоторые эмпирические факты, полученные еще в середине 1950-х годов, показывают, что смягчение агрессии нередко достигается в результате отказа от важных принципов и ценностей или смирения с их нарушениями.

Известно, что одним из сильнейших фрустраторов для многих является нарушение кем-либо принципа справедливости. Личность, по отношению к которой поступили несправедливо, фрустрируется и оскорбляется, так сказать, по всей глубине своего «Я». Такая фрустрация делает человека злым, вызывает его гнев и желание отомстить.

Но каким образом можно смягчить эту форму агрессии? Один из отцов, сына которого, неагрессивного мальчика, исследовали Бандура и Уолтерс, признался, что учит сына следующей мудрости: «...в жизни он встретит множество людей, которые будут к нему несправедливыми, и ему придется как-то к этому приспосабливаться».

Перед нами фактическое обучение определенной адаптивной стратегии, в которой был представлен смягченный вариант принципа справедливости. Если человеку удается «снизить свою планку» требовательности к соблюдению принципа справедливости, он реже и менее остро будет фрустрироваться в тех случаях, когда другие обращаются с ним несправедливо. Нарушения принципа справедливости станут для него обычными событиями, он будет считать их «в порядке вещей».

К этому вопросу можно подойти исходя из современных представлений об уровнях притязаний личности, а также с применением развиваемой в социальной психологии теории справедливости. Можно сказать, что у людей имеются разные уровни притязаний в области основных социальных норм, в том числе относительно нормы справедливости. Снижение этого уровня делает человека более толерантным к нарушениям принципа справедливости. Надо отметить также, что понимание справедливости меняется в процессе возрастного развития личности.

Однако следует иметь в виду, что субъективное «чувство» нарушения принципа справедливости не всегда правильно отражает реальное положение вещей. Человек может вообразить, что с ним обходились несправедливо, тогда как тщательный анализ ситуации показывает, что это не так. Когда у индивида появляется такое чувство, то оно, в первую очередь, означает, что он спонтанно делает соответствующие атрибуции другому человеку, группе или даже обществу в целом.

«Чувство» нарушения принципа справедливости у человека может переживаться и на основе неверного понимания этого принципа. Например, эгоцентрический человек может подумать, что люди к нему несправедливы каждый раз, когда препятствуют удовлетворению его эгоистических потребностей. Такой инфантильный эгоцентризм свойствен также определенным этносам, не говоря уже о многих индивидах, каких немало в каждом этническом или полиэтническом обществе.

В этнологии известен следующий достаточно типичный случай: европейский христианский миссионер отправляется в Южную Африку с целью распространения своего вероучения. Он долго обучает группу добровольцев-аборигенов, и наконец наступает пора их принятия в христианскую общину. В качестве последнего экзаменационного вопроса он задает одному из них такой: «Скажи мне, брат Тутси-Мутей, что такое справедливость и что такое несправедливость?» – «Я это хорошо понимаю, пастор, – отвечает человек.  – Справедливо, когда я ворую коров соседнего племени, и несправедливо, когда они воруют моих коров». Читатель понимает, что вопрос принятия Тутси-Мутси в христианскую общину был отложен на неопределенное время. Стал ли он христианином, нам неизвестно: из Южной Африки пока ничего не сообщают об этом.

Ясно, что при таком эгоизме и эгоцентризме, при таком понимании справедливости всякого можно подозревать в совершении несправедливых действий по отношению к себе. А подозревать – означает делать атрибуции.

Неуспешное лидерство в семье и отрицательная установка к авторитетам

Многочисленные исследования показали, что агрессивность и антисоциальные установки детей впервые возникают в семье, после чего переносятся и на внесемейные объекты. Исследования Д. Фаррингтона и особенно Дж. Паттерсона показали следующее: «Если мальчик становится агрессивным в результате интеракций с другими членами семьи, у него развивается тенденция к социально неадекватным действиям и в других, внесемейных ситуациях». В результате этого он переживает неудобства, как в школе, так и в группе сверстников и, наконец, находит себе место в делинквентных группах. Иначе говоря, антисоциальная установка, возникшая в семье, переносится в другие социальные ситуации и обобщается. Но почему? Ответ, по-видимому, надо искать в следующем: у ребенка возникает отрицательная установка к авторитетным лицам в образе родителей, после чего она обобщается и выражается в виде пренебрежительного отношения к авторитетам вообще.

Истинность нашего предположения становится более очевидной, когда мы знакомимся с результатами исследования «плохого семейного менеджера».

Он заключил, что, как сжато передает его мысль Л. Берковиц, «...родители антисоциальных подростков недостаточно успешно справляются с выполнением четырех важных функций “менеджмента”:

1. они недостаточно контролируют активность своих отпрысков, как в домашних ситуациях, так и вне дома;

2. они не умеют адекватно дисциплинировать их антисоциальное поведение;

3. они не вознаграждают в должной мере просоциальное поведение детей;

4. они недостаточно успешны в решении проблем».

Очень интересно следующее наблюдение: есть родители, у которых все эти недостатки и ошибки выражаются вместе, в комплексе. Создается впечатление, что существует качественно своеобразное явление «плохого менеджера». Родитель, который плохо контролирует ребенка, одновременно не способен дисциплинировать его, плохо применяет имеющиеся в своем распоряжении средства поощрения и наказания.

Данное чрезвычайно интересное для психологии и педагогики явление можно исследовать и с другой точки зрения, что позволит раскрыть его новые аспекты. Имеется в виду то, что данную проблему можно рассматривать как неправильное применение родителями своей власти и всего того, что находится в их распоряжении в качестве базы для их контроля над детьми. Это плохое лидерство. Но вопрос в том, работа каких типов лидеров отличается этими недостатками? В этой области следует шире применять теорию К. Левина, Г. Адорно и его группы, а также измененный вариант типологии лидеров, предложенный Д. Бомринд. Все остальные особенности плохого семейного лидерства и его последствия подлежат тщательному исследованию.

Для нормальной, просоциальной социализации детей нужно четко понять и осознать различие между их просоциальным и антисоциальным поведением и, соответственно, вознаграждать за первое и наказывать за второе. Оказывается, для «плохих семейных менеджеров» это нелегкое дело.

Они сами плохо понимают различие между этими двумя формами поведения и, следовательно, не могут правильно реагировать на поведение своих детей.

Подобный дефект семейных агентов социализации связан, по-видимому, с тем, что сами они плохо социализированы и плохо знают социальные нормы поведения, а именно: что разрешено и прилично, что запрещено и т. п. Данное обстоятельство также было открыто в результате исследований Дж. Паттерсона.

Вот как об этом пишет Л. Берковиц: «В сравнении с “нормальными” матерями и отцами они менее склонны замечать различия между просоциальным и антисоциальным поведением. Они часто вознаграждают детей за поведение, направленное на то, чтобы принудить других пойти на уступки, например, уделяя им внимание, а порой даже прямо одобряя, когда те стремятся во что бы то ни стало настоять на своем, и в то же время такие родители нередко игнорируют, не замечают и не вознаграждают их дружественные, конструктивные действия. Даже наказывая за агрессивность, они не всегда ясно дают детям понять, что наказания, которым их подвергают, вызваны их плохим поведением».

К этому добавляется агрессивное обращение таких родителей со своими детьми, что вызывает их обратную агрессивную реакцию. Ясно, что это тоже способствует развитию агрессивности у детей. Если агрессивные действия таких детей подкрепляются, то развитие их агрессивности как характерологического комплекса идет почти беспрепятственно.