Диспареуния: причины, симптомы, лечение. Применение Афобазола

Теоретическое обоснование и критерии разграничения психогенной диспареунии на два клинико-патогенетических варианта – развивающуюся преимущественно по конверсионным или по психосоматическим механизмам уже известны. Целью настоящего исследования являлся сравнительный анализ выделенных клинико-патогенетических вариантов психогенной диспареунии для научного подтверждения дифференцированности аспектов, включенных в механизмы их формирования.

Исследование проблемы

Были обследованы 113 пациенток, обратившихся за амбулаторной помощью по поводу болей, связанных с половым актом, в разные учреждения Санкт-Петербурга. Всем им был поставлен диагноз “психогенная диспареуния” или “диспареуния неорганического происхождения”. Обследованным пациенткам было от 17 до 50 лет.

В работе использовали клинический, клинико-анамнестический, клинико-психологический, лабораторный и статистический методы исследования.

В рамках клинического обследования детально изучали анамнез жизни пациенток и анамнез заболевания. Тщательно выясняли обстоятельства возникновения болевых ощущений при половом акте, возможную их связь с разными патогенными ситуациями, анализировали характер и локализацию болей, динамику развертывания симптоматики. При изучении акушерского и гинекологического анамнеза акцент делали на присутствие в нем “болевых” и травмирующих событий, связанных с половой сферой – фактора “проторенных путей”. С этой целью исследовали:

• характер менструальной функции;

• течение и последствия родов и абортов;

• наличие в анамнезе острых и хронических воспалительных заболеваний гениталий;

• перенесенных половых инфекций, травм, их болевое сопровождение;

• болезненной дефлорации или болезненных половых контактов и т.д.

Обращали внимание на наследственную отягощенность.

В рамках исследования анамнеза жизни выясняли особенности раннего детского развития, взаимоотношений в родительской семье, психические травмы детского возраста.

Углубленно исследовали сексуальную функцию и подробно выясняли динамику психосексуального развития, полового воспитания. Сведения о психосексуальном развитии пациенток были получены с помощью структурированного интервью с учетом оценки значимых параметров формирования и утверждения женской половой идентичности на разных возрастных этапах. В беседах с пациентками выясняли возраст пробуждения либидо, состояние его компонентов – платонического, эротического и сексуального до и после появления диспареунических жалоб, возраст начала половой жизни, обстоятельства и оценку первого полового сношения, характер мотивации к нему, состояние оргастической функции, интенсивность и характеристики половой жизни до заболевания и на его фоне, отношение к мастурбации и мастурбаторный опыт.

Рассматривая половую функцию как парную, при наличии постоянного партнера обязательно исследовали характер партнерских взаимоотношений, актуальную партнерскую межличностную и сексуальную ситуацию, динамику ее развития и степень удовлетворенности ею.

Экспериментально-психологическое исследование включало оценку уровня реактивной и личностной тревоги по шкале Спилбергера, уровня депрессии по шкале Цунга, алекситимии по шкале TAS и анализ ответов по опроснику Айзенка на отношение к сексу.

Статистический анализ результатов проводили с помощью программы с использованием критерия Стьюдента, коэффициента корреляции Спирмена и критерия х2.

Результаты и их обсуждение

В соответствии с механизмами развития заболевания исследуемые пациентки разделились на две группы:

• в 1ю вошли женщины с диспареунией, развивающейся преимущественно по конверсионным механизмам;

• во 2-ю – с диспареунией, развивающейся преимущественно по психосоматическим механизмам.

Группы были сопоставимы по возрасту, образованию, семейному положению.

Сравнительный анализ характера и динамики болевого синдрома, гинекологического статуса обследованных

Результаты сравнительного анализа характера и динамики болевых и неприятных ощущений свидетельствовали о достоверных различиях в характере жалоб женщин из обеих групп. У пациенток 1-й группы преобладали чувство давления, спастические ощущения в области входа во влагалище и яркие, специфические ощущения в половых органах, сопровождающиеся выраженной эмоциональной окраской с обилием драматических и явно гиперболизированных определений. Пациентки 2-й группы достоверно чаще предъявляли жалобы на зуд и жжение в области входа во влагалище, разлитые боли в проекции матки, которые чаще были монотонными, неопределенными, отличались изнурительностью.

Достоверные различия высокой значимости наблюдались также при оценке времени появления и продолжительности диспареунических жалоб. В 1-й группе боли в 4,5 раза чаще появлялись уже при попытке интроекции и в 9 раз чаще исчезали после прекращения полового акта, в то время как во 2-й группе они в 3 раза чаще появлялись во время фрикций и в 5 раз чаще сохранялись длительное время после полового акта. Последнее в определенном смысле отражало преобладание в 1-й группе неосознаваемого отказа от полового контакта, а во 2-й группе собственно соматический ответ на введение полового члена, воспринимаемое как повреждающее воздействие, акт агрессии, разрушения.

В 1-й группе в 100% случаев просматривалась связь появления болей при половом акте с событиями, ситуациями и состояниями, имеющими психотравмирующее содержание. Большинство из них объединено общим внутренним смыслом непринятия имеющихся партнерских и сексуальных отношений либо связано с физиологическим состоянием, имеющим важное значение в семейных отношениях. Во 2-й группе в 31,7% случаев установить четкую временную связь появления диспареунии с какими-либо событиями или переживаниями было крайне сложно. В тех случаях, когда это удавалось, психотравмирующие факторы имели несколько иную структуру, чем в 1-й группе. Психотравмирующие ситуации, имеющие отношение к семейной и партнерской проблематике, отмечены лишь в 4,9% случаев, другие – в 9,8%, изменение партнерских отношений – в 22,0%. Типично, что большая часть пациенток отвергали связь развития диспареунии с перечисленными психотравмирующими факторами, а изменение партнерских отношений рассматривали скорее, как следствие болей при половом акте, хотя тщательное интервьюирование и анализ развития динамики болевого синдрома показывали обратное.

Характерной особенностью пациенток 1-й группы явилась избирательность возникновения диспареунии. Она наблюдалась у 9 обследуемых. Среди них 6 имели двух постоянных половых партнеров. Интимные отношения с одним из них были болезненными, причем все пациентки избегали с ним любых форм сексуального взаимодействия. С другим партнером половые контакты были безболезненны и приятны. Остальные 3 вели редкую половую жизнь, сопровождающуюся болевыми ощущениями, с постоянным половым партнером, однако указывали, что в недалеком прошлом или спорадически имели безболезненные половые контакты с другими партнерами. Среди них были женщины, испытывавшие резкие боли только в случае оргазма и только с определенным партнером. При этом оргазм сопровождался отвращением, чувством униженности от того, что он возникает именно “с таким мужчиной”. Среди обследуемых 2-й группы случаев избирательности диспареунии не наблюдалось.

Оценка гинекологического статуса показала достоверные различия объективных изменений в гениталиях. У пациенток 1-й группы они отсутствовали в 73,6% случаев, 2-й – только в 17,1%. При конверсионной диспареунии характер регистрируемых в немногочисленных случаях изменений не позволял рассматривать их в качестве причины болей при половом акте. Изменения в гениталиях у пациенток 2-й группы были более выражены, больше соответствовали характеру болей по топике, но не соответствовали им по тяжести болевой симптоматики и по масштабу реагирования. Наиболее частыми были изменения слизистой оболочки вульвы и влагалища, характерные для воспалительных процессов и нарушений микроциркуляции. При этом при неоднократных клинико-лабораторных исследованиях не было обнаружено патогенной микрофлоры, а многократные стандартные гинекологические мероприятия были неэффективны и не оказывали существенного влияния на течение диспареунии. Определяемая в 31,7% случаев диффузная болезненность гениталий при пальпации не сопровождалась клиническими изменениями, позволяющими диагностировать воспаление придатков или эндометриоз, но была характерной для нарушения кровообращения и застойных явлений в малом тазе.

Сравнительный анализ условий половой социализации и психосексуального развития

Анализ условий половой социализации и психосексуального развития показал, что пациентки 1-й группы в 1,8 раза чаще, чем 2-й группы, росли в неполных семьях, или в семьях, распавшихся до достижения ими возраста пубертата. Результаты структурированного интервью психосексуального развития также продемонстрировали, что в полных семьях пациенток 1-й группы чаще встречались нарушения ролевых отношений родителей, что в 2,1 раза превышало аналогичный показатель у пациенток 2-й группы. У матерей пациенток 1-й группы часто отмечалось в той или иной степени неприятие собственной женской роли, предпочтение мужской роли и мужских элементов поведения, ориентация на мужские жизненные ценности. По оценке пациенток, атмосфера родительской семьи в обеих группах в большинстве случаев характеризовалась неоднозначностью, конфликтной моделью решения межличностных проблем, достоверных различий по этим показателям не зарегистрировано. Достоверные различия отмечены по одному параметру: во 2-й группе в 1,6 раза чаще отмечали эмоционально отстраненные отношения в семье.

Таким образом, в обеих группах довольно часто имело место воспитание в условиях повышенной моральной ответственности, а также строгое, подавляющее воспитание со стороны отца. При этом в 1-й группе достоверно чаще встречалось все позволяющее балующее воспитание по типу потворствующей гиперпротекции как со стороны отца, так и со стороны матери, а во 2-й – материнское гиперопекающее, ограничивающее воспитание и также материнское воспитание по типу эмоционального отвержения.

Анализ полового воспитания показал, что в обеих группах преобладала семейная атмосфера, закрытая для сексуальности. Большинство пациенток отмечали, что им неизвестно отношение родителей к сексуальным аспектам жизни, особенно это касалось отношения отцов. В то же время в 1-й группе достоверно преобладало негативное материнское отношение к сексуальным аспектам жизни.

Полученные данные коррелируют с результатами изучения характера полученной пациентками от матери информации о сексуальной жизни женщины. Пациентки 2-й группы в 2 раза чаще отмечали отсутствие какой-либо информации о сексуальной жизни женщины со стороны матери, а пациентки 1-й в 3 раза чаще получали о ней негативную информацию.

Таким образом, психосексуальное развитие пациенток с психогенной диспареунией, развивающейся по конверсионным механизмам, достоверно чаще протекало в условиях неоднозначных и конфликтных отношений между родителями, на фоне нарушенных ролевых взаимоотношений в родительской семье, закрытости или негативного материнского отношения к сексуальным аспектам жизни, отсутствия полового воспитания или его запретительного характера. Психосексуальное развитие пациенток с психосоматическим вариантом диспареунии имело другой семейный фон: в этом случае превалировала отстраненность, эмоциональная бедность и закрытость для сексуальных аспектов жизни.

Подобные различия коррелировали с выявленными особенностями психосексуального развития. Пациентки обеих групп часто указывали на негативное или настороженное отношение к появлявшимся в пубертате признакам полового созревания, при этом в 1-й группе в 3,5 раза чаще, чем во 2-й, отмечалось негативное отношение. Достоверные отличия между группами наблюдали и по типу отношения пациенток к менструациям: положительное отношение как к естественному, нормальному процессу отмечали 36,1% пациенток в 1-й группе и 56,1% пациенток во 2-й группе. При этом в 1-й группе в 3 раза больше женщин считали, что менструации ограничивают возможности женщины и мешают ей жить полноценной жизнью, а во 2й группе в 2,3 раза чаще отмечалось более физиологическое соматизированное негативное отношение к ним как к состоянию, доставляющему массу неприятностей.

Конституциональные характеристики по группам не имели достоверных различий. Асинхронии полового и психосексуального развития, в основном его задержки на фоне нормального полового развития, встречались с одинаково высокой частотой. Отличия наблюдались в частоте кроссполовых акцентуаций полоролевого поведения, которые в 1,8 раза чаще встречались у пациенток 1 -й группы. Этот показатель коррелирует с более частыми в 1-й группе нарушениями ролевых взаимоотношений в семье, а также негативным отношением к появлению признаков полового созревания в пубертате.

При изучении болевого анамнеза жизни пациенток выявлена его большая насыщенность у пациенток 2-й группы: у них в 3 раза чаще, чем у женщин из 1-й группы в анамнезе встречались гинекологические заболевания и длительное, травматичное их лечение, в 2,5 раза чаще отмечались “гинекологические страдания” у матери и близких родственниц, в 3 раза чаще периодически возникали абдоминальные боли неясной этиологии. По остальным параметрам достоверных различий между двумя формами психогенной диспареунии отмечено не было.

Сравнительный анализ сексуальной функции

Сравнительный анализ различных аспектов сексуальной жизни обследованных показал, что между группами также имеются достоверные различия в структуре параметров сексуальной функции. Конверсионный вариант психогенной диспареунии в 1,4 раза чаще по сравнению с психосоматическим развивался на фоне нарушения платонического и сексуального компонентов либидо. Эротический компонент большей частью был удовлетворительным. Психосоматический вариант диспареунии в 1,7 раза чаще формировался на фоне снижения эротического компонента либидо, а платонический и сексуальный компонент чаще оставались удовлетворительными. При этом на фоне развившихся болей платонический компонент либидо, как правило, оставался без изменений в обеих группах, а при конверсионной диспареунии достоверно чаще снижались эротический и особенно сексуальный компоненты.

Исследование оргастической функции показало, что конверсионная диспареуния в 2 раза чаще, чем психосоматическая, развивалась на фоне оргазмических дисфункций, причем партнерские варианты аноргазмии в 1-й группе до развития диспареунии встречались достоверно чаще, чем во 2-й группе, а частота абсолютной аноргазмии не имела достоверных различий. На фоне болевой симптоматики частота оргазмических дисфункций в обеих группах возросла, однако соотношение их разных вариантов осталось прежним.

Различия семейного фона, на котором проходило психосексуальное развитие, и особенности последнего нашли выражение в рисунке полового поведения обследованных пациенток. У пациенток с психосоматической диспареунией чаще отмечались проблемы с телесными контактами:

• зажатость;

• сложности эмоционального выражения;

• затруднения при предварительных ласках;

• задержки формирования эротического либидо;

• неприятные ощущения при дотрагивании до половых органов.

У пациенток с конверсионным вариантом диспареунии чаще встречались проблемы ментального характера: высокие личностные претензии, в том числе к партнерским и сексуальным отношениям, предполагаемые высокие ожидания окружающих к пациенткам, которые необходимо оправдывать, потребность в признании, несоответствие этих установок и ожиданий реальным партнерским отношениям с неоднозначными коллизиями.

Сексуальные проблемы пациенток в обеих группах были часто обусловлены дисгармонией партнерских отношений, трудностями обсуждения и реализации собственных сексуальных потребностей. При этом пациентки с конверсионной диспареунией чаще имели запреты на обсуждение интимных проблем, не хотели говорить с партнером о своих сексуальных ощущениях и, в основном, осознаваемых эротических потребностях. Пациентки с психосоматической формой диспареунии испытывали трудности в осознании своих потребностей, в их оценке и словесном оформлении.

Большинство пациенток 1-й группы имели сформированный сценарий предпочитаемого сексуального взаимодействия. Его типичными чертами было преобладание романтического и эротического содержания, в котором практически не было места конкретным реалиям полового акта. При этом в 87,5% случаев содержание сценария не соответствовало реальной сексуальной практике, что вызывало у пациенток негативную реакцию. Среди обследованных 2-й группы сформированный сексуальный сценарий имелся в 40,5% случаев, как правило, уже имевших достаточно продолжительный и успешный сексуальный опыт. В остальных случаях четкие представления о своих сексуальных потребностях отсутствовали. Все пациентки 2-й группы почти не говорили о несоответствии сексуального сценария реальной практике, крайне редко высказывали желание иметь более опытного и сведущего в сексе партнера, а делали акцент на необходимости поддержания сексуальных отношений, ощущении вины перед партнером за “неполноценную” половую жизнь.

Определенным образом отличалось в обеих группах отношение к мастурбаторной практике. В 1-й группе большинство пациенток за исключением части обследованных с пуританским воспитанием, относились к мастурбации положительно, регулярно ее практиковали. Мастурбация нередко сопровождалась ярким фантазированием и подкреплялась визуальными стимулами. Во 2-й группе пациентки в большинстве случаев декларировали приемлемость мастурбации вообще, отсутствие запрета на нее, по крайней мере, вербализуемого, однако почти не практиковали ее, считая ее для себя ненужной, отмечали отсутствие потребности, общий дискомфорт и дискомфорт при дотрагивании до гениталий, отсутствие адекватных ощущений при попытках стимуляции половых органов.

Сравнительный анализ личностных особенностей и результатов психологических исследований пациенток

Сравнительный анализ результатов психологических исследований выявил достоверно более высокие показатели реактивной тревожности у пациенток 1-й группы и достоверно более высокие показатели по Торонтской алекситимической шкале у пациенток 2-й группы, как по среднему баллу, так и по числу пациенток с результатами исследования, соответствующими уровню алекситимии. Обследованных с баллами, соответствующими алекситимии, во 2-й группе было в 13 раз больше, чем в 1-й группе.

Личностные особенности пациенток 1-й группы большей частью характеризовались сочетанием истерических черт в частом сочетании с психастеническими чертами, которые во многом обусловливали своеобразный поведенческий рисунок как в межличностном коммуникативном, так и в сексуальном плане. Его особенностью была потребность привлечения внимания, особенно мужского, признания привлекательности женских, в том числе сексуальных, качеств, критерием которых является внимание, любовь и преданность партнера. Однако психастенические черты личности также обусловливали конфликт завышенного уровня притязаний и недостаточности ресурсов для адекватного подтверждения своих амбиций, что способствовало развитию страха неудачи, активизировало защитные механизмы по типу ухода, желания избегать сложных ситуаций, демонстративного отказа от сексуальных отношений при малейших неудачах. Для пациенток 2-й группы были более типичны нерешительность, повышенная ранимость, чувство собственной неполноценности, различного рода опасения в отношении здоровья, семейных и партнерских отношений, повышенная утомляемость, раздражительность с резкими эмоциональными вспышками при болях, неприятных ощущениях и неудачах лечения, склонность к ипохондрии. Личностные особенности обследованных, как правило, не выходили за рамки крайних вариантов нормы и являлись акцентуированными чертами.

Сравнительный анализ отношения к половой жизни

При сравнении характеристик частоты и характера половой жизни на фоне болей как в определенном смысле интегративного показателя отношения к половой жизни в группах также были выявлены определенные различия, однако, менее выраженные. Так, пациентки 1-й группы при постоянных болях в 3 раза чаще, чем во 2-й группе, отказывались от проведения полового акта, однако они же чаще использовали альтернативные формы половой жизни. В то же время при периодически возникающих диспареунических жалобах пациентки 1-й группы даже при отсутствии болевой симптоматики вели регулярную половую жизнь почти в 4 раза реже, чем пациентки 2-й группы, сохраняя редкие или спорадические половые контакты. Вероятнее всего, подобные отличия обусловлены разной мотивацией к ведению половой жизни в двух группах. Для пациенток с конверсионной диспареунией, за счет задержек психосексуального развития и развитости эротического компонента либидо, характерна низкая внутренняя мотивация к половому акту, предпочтение эротических форм взаимодействия, что на фоне личностных особенностей и уклонения от половых контактов приводит к отсутствию адекватной сексуальной реализации. У пациенток с психосоматической диспареунией наоборот отмечалась тенденция к сохранению половых актов даже при постоянных диспареунических жалобах, крайне редкому использованию альтернативных форм половой жизни. Мотивы сохранения половой жизни были связаны с потребностью поддержания партнерских отношений, соответствия общепринятым образцам женского ролевого поведения, со сложностью вербализации отказа от половой жизни. При периодически возникающей диспареунии большинство пациенток 2-й группы в “светлые” периоды вели регулярную половую жизнь.

Следует отметить, что тенденция к поддержанию половой жизни и сохранение сексуального либидо на фоне выраженных болей при половом акте не является характерным клиническим признаком пациенток с психосоматическим вариантом диспареунии, имеющим патогенетическое обоснование. Эти особенности пациенток связаны со структурой обращаемости, именно с менталитетом и представлениями того контингента, который приходит на прием к сексологу или соглашается к нему обратиться по рекомендации гинеколога. Существует другая категория женщин с психосоматическим вариантом диспареунии со сниженным сексуальным либидо, не имеющих мотивации, а иногда и реальной возможности поддерживать сексуальные отношения с партнером. Они обычно соматизированы и в силу особенностей клинического течения диспареунии длительно лечатся у врачей-гинекологов с разными гинекологическими диагнозами, становятся хроническими гинекологическими больными и полностью отказываются от половой жизни, не обращаясь к сексологу и не пытаясь изменить положение.

Представленные результаты сравнительного статистического анализа клинических проявлений и разных аспектов, включенных в механизмы формирования психогенной диспареунии, подтверждают обоснованность выделения двух ее клинико-патогенетических вариантов – конверсионного и психосоматического – демонстрируют своеобразие клинической картины и уточняют патогенетические механизмы их формирования. Различие патогенетических механизмов формирования требует разработки дифференцированных лечебно-реабилитационных мероприятий, учитывающих типичные для каждого варианта звенья патогенеза.

Лечение диспареунии

К настоящему времени достоверно установлено, что терапия тревожных расстройств должна строиться с учетом дифференцированного подхода, их этиологической неоднородности, возможностью выбора наиболее подходящих классов психотропных соединений, доказавших эффективность при определенной тревожной симптоматике.

Препараты, которые используют в клинической практике для купирования приступов тревоги, их профилактики, снижения уровня фоновой тревоги, относятся в основном к группам антидепрессантов и бензодиазепинов, причем в последнее время выделены “препараты выбора” внутри этих больших групп. Среди антидепрессантов это препараты группы селективных ингибиторов обратного захвата серотонина, а среди бензодиазепинов – препараты с преимущественно анксиолитическим эффектом.

Вместе с тем, несмотря на доказанную эффективность этих препаратов при тревожных состояниях, выявлены серьезные недостатки их применения в клинической практике. В случае с антидепрессантами это отставленный эффект, а в случае с бензодиазепинами – формиро вание привыкания и зависимости.

В связи с этим становится очевидной актуальность исследования новых препаратов, которые помогли бы избежать перечисленных недостатков и в то же время обеспечить оптимальные условия для проведения психотерапевтических программ.

В качестве такого препарата для комплексного лечения тревожных расстройств в рамках программы БАЗИС исследовался препарат Афобазол.

Таблетки Афобазола назначали 3 раза в день после еды. Начальную суточную дозу определял лечащий врач в зависимости от тяжести психических расстройств, которая составляла 15 или 30 мг. В дальнейшем эти дозы могли увеличиваться вплоть до 60 мг/сут – максимальной суточной дозы. Изменение суточной дозы допускалось только во время очередного осмотра.

Продолжительность терапии 6 нед. Состояние больных оценивали до начала лечения, на 7, 14, 28 и 42-й дни. Группа пациентов включала амбулаторных и стационарных больных от 18 до 65 лет, в структуре психопатологической симптоматики которых преобладали тревожные нарушения. Количество пациентов – по 30 больных в 6 исследовательских центрах. Эффективность и динамику клинических проявлений оценивали по шкале тревоги Гамильтона и шкале общего клинического впечатления с помощью критериев оценки симптомов по субъективным жалобам и данным расспроса. Лечение проводилось в форме монотерапии, кроме того, все больные получали психотерапевтическое лечение.

Эффективность лечения исследуемых больных Афобазолом оценивали по динамике показателей шкалы общего клинического впечатления в начале и в конце исследования.

В начале лечения серьезно больные составляли 5% от всего числа больных, пациенты с состоянием средней тяжести – 72%; легкобольные – 23%. В конце лечения серьезно больных и пациентов с состоянием средней тяжести не было. Доля легкобольных составляла 6%; больных с пограничными состояниями – 38%, выздоровевших – 56%. Небольшое улучшение отмечали у 4% больных, большое улучшение – у 35%; очень большое – у 61%.

О переносимости препарата Афобазол судили по оценке больными наличия или отсутствия побочных эффектов в процессе лечения. Из общего количества больных переносимость Афобазола как “хорошую” отметили 97 человек, как “отличную” - 83 человека.

При назначении больным с органическими тревожными расстройствами в рамках программы БАЗИС препарата Афобазол в суточной дозе 15-60 мг на протяжении 6 нед. курсового лечения убедительно и достоверно снижался уровень психической, соматической и общей тревоги. Это свидетельствует о высокой анксиолитической активности препарата, что подтверждается результатами клинико-психологического исследования. Практически все больные отметили хорошую переносимость Афобазола, особенно в сочетании с препаратами других лекарственных групп, а также отсутствие его отрицательного влияния на соматическое самочувствие пациентов, как с сопутствующими заболеваниями, так и без них.

Результаты рандомизированных сравнительных с диазепамом клинических исследований эффективности и переносимости Афобазола в качестве анксиолитического средства у больных, как с тяжелыми невротическими расстройствами, так и сравнительно легкими состояниями, проведенных в НЦПЗ РАМН, Московском институте психиатрии МЗ и СР РФ, СПб НИПНИ им. В.М. Бехтерева, НИИ фармакологии им. В.В. Закусова и в ГНЦ ССП им. В.П. Сербского, показали, что Афобазол является эффективным анксиолитиком, по своему воздействию не отличающимся от диазепама. Вместе с тем Афобазол в отличие от диазепама характеризуется высокой переносимостью и отсутствием “синдрома отмены” при прекращении его приема.

В клиническом исследовании сравнительной эффективности противотревожного действия Афобазола и диазепама, проведенного в разных медицинских учреждениях в рамках программы БАЗИС, были получены следующие данные.

По большинству показателей эффективность Афобазола в процессе лечения достоверно нарастала и сохранялась в послетерапевтический период. При ГТР Афобазол показал свою эффективность по следующим пунктам шкалы тревоги Гамильтона: тревожное настроение, напряженность, бессонница, когнитивные нарушения, депрессивное настроение, мышечные симптомы, сенсорные симптомы, сердечно-сосудистые симптомы, желудочно-кишечные симптомы, генитоуринарные симптомы, вегетативные симптомы, поведение во время беседы. Диазепам при ГТР продемонстрировал свою эффективность только при мышечных симптомах, по остальным показателям статистически значимых различий не выявлено.

При расстройстве адаптации при лечении Афобазолом положительная динамика наблюдалась по следующим пунктам шкалы тревоги Гамильтона: тревожное настроение, напряженность, бессонница, когнитивные нарушения, депрессивное настроение, мышечные симптомы, сенсорные симптомы, сердечно-сосудистые симптомы, вегетативные симптомы, поведение во время беседы. Диазепам оказался эффективен при расстройстве адаптации по показателям “тревожное настроение”, “напряжение”, “бессонница”, “мышечные симптомы”, “поведение во время беседы”.

Представленные данные свидетельствуют об эффективности препарата Афобазол у больных с генерализованными тревожными расстройствами и с расстройствами адаптации.

Таким образом, исследуемый препарат Афобазол является препаратом выбора при медикаментозном, особенно при комплексном лечении больных с пограничными психическими расстройствами. Афобазол не вызывает привыкания в отличие от бензодиазепинов, не вызывает многочисленных побочных явлений и обеспечивает более быстрый эффект, в сравнении с антидепрессантами, является более доступным и хорошо переносится пожилыми, ослабленными больными и пациентами с сопутствующими соматическими заболеваниями.