Вандализм: социальные условия для зарождения. Групповой вандализм

Одним из распространенных выражений крайней агрессивности является вандализм, то есть уничтожение, разрушение и присвоение материальных и духовных культурных ценностей.

Эта тенденция особенно сильна тогда, когда ценности принадлежат недругам, врагам или «никому» – например народу, или социалистическому государству, или какой-либо не очень понятной организации. В особой опасности находится общественная и государственная собственность.

Про вандализм, в силу его распространенности, нетрудно собрать фактический материал. Но для получения точного знания и выяснения мотивации разрушительных действий людей необходимо организовать специальные психологические исследования. Такие исследования уже проводились как в виде естественных, так и лабораторных экспериментов.

Является ли повреждение или уничтожение вещей агрессией?

Точки зрения психологов на данный вопрос не совсем совпадают. Одни из них отмечают, что повреждение и уничтожение вещей является агрессией, и мы с этой точкой зрения полностью согласны, иначе пришлось бы считать, что вандализм не является агрессией. Такова, например, позиция Э. Фромма. Но есть и такие психологи, которые считают, что только те действия можно считать агрессивными, которые причиняют вред живым существам. Так думают Л. Берковиц, Р. Бэрон и другие. Но эти последние не учитывают, что, когда человек разбивает определенные предметы, наносит по ним удары и т. п., во многих случаях он переносит свою агрессию на эти неодушевленные предметы. Тот случай, когда предмет принадлежит нашему врагу, мы легко переносим свою агрессию на принадлежащие ему вещи. Вещь в определенной степени идентифицируется с ее хозяином, и это облегчает перенос агрессии и замену его объекта. Но агрессия может выбрать для себя и такие неодушевленные объекты, которые никак не связаны с врагами.

Например, разъяренный после ссоры с руководителем человек возвращается домой и в гневе разбивает чашку или другой предмет, причем часто это происходит как бы нечаянно. Но ведь разбитый предмет принадлежал не врагу, а ему самому. Есть предположение, что в таких случаях человек сам для себя стал объектом агрессии.

Когда, вступив на чужую землю, завоеватели начинают уничтожение культурных ценностей потерпевшего поражение народа, такой вандализм может быть выражением как желания причинить еще больший вред врагу, «стереть его с лица земли», так и выражением агрессивности, вызываемой непониманием чужой культуры.

В описанных двух случаях агрессия выражается в виде вандализма.

Деяния вандалов общеизвестны: захватив Рим, они стали уничтожать культурные ценности латинян. Они «бессмысленно», как полагают историки, ломали архитектурные памятники, здания, уничтожали мозаику, соскабливали фрески. «Именно эта бессмысленность поразила современников, но и в последующие века она наблюдается то тут, то там» – говорил Л. Н. Гумилев.

Тут же Гумилев сравнивает такое «бессмысленное» поведение вандалов с поведением другого германского племени – готов. Взяв Рим, готы ограничились контрибуцией. Они находились на том же уровне культурного развития; как и вандалы, были арианцами, но действовали иначе. Сверхагрессивность вандалов не пошла им на пользу. Судьбы этих двух германских племен оказались совершенно разными. «Готы в Испании создали устойчивое королевство, слились с местным населением в единую политическую систему и впоследствии в монолитный этнос – испанцев. Вандалы свирепствовали в Африке до тех пор, пока небольшой корпус Велизария не ликвидировал их крепостей, в которых они укрывались от гнева аборигенов. После этого вандалов не стало».

Этот факт еще раз доказывает, что сверхагрессивность этносов не всегда для них благо, что многие сверхагрессивные этносы, в конце концов, погибают. Что же касается мотивации вандализма, можно указать на ряд важных причин такого поведения:

• сверхагрессивность характера как следствие их предыдущей этнической истории и особого пути этногенеза;

• качества вождей, которые могли быть личностями с патологической агрессивностью;

• зависть к высокой культуре римлян;

• неспособность понимать смысл и значение более высокой культуры, что обычно фрустрирует людей и вызывает в них агрессивность.

Все эти причины необходимо исследовать путем более подробного анализа исторических фактов, поскольку здесь они сформулированы в качестве правдоподобных предположений, исходящих из современных знаний о человеческой агрессивности, в том числе этнической.

Вандалы разных этносов – это активные, иногда сверхактивные люди. Но у них ведущая стратегия адаптации имеет агрессивный характер, и их энергия получает соответствующую направленность. Такие люди, не находя других врагов, подвергают агрессии своих сородичей или же природу своей страны. Тем самым они подготавливают погибель собственных потомков.

Вандализм индивида, как правило, самоцель. В этом смысле это бессмысленная агрессия, разрушительная злость, не служащая какой-либо полезной цели.

Вандализм – общечеловеческое явление. Правда, при более глубоком подходе обнаруживается, что он имеет свою внутреннюю мотивацию: для некоторых индивидов и групп он является средством получения функционального удовольствия. Сам процесс разрушения культурных ценностей таким людям нравится, в результате чего вандализм самоподкрепляется, самовознаграждается и воспроизводится как источник удовольствия.

Жестокость человека нередко выражается в виде разрушительных действий. Вандализм – поведенческий аспект жестокости, особая разновидность разрушительной агрессивности. Так ведут себя в первую очередь морально незрелые люди: дети и подростки, психопаты-хулиганы и целые группы людей, толпы, уровень нравственной зрелости которых ниже среднего. Это люди, уровень моральной саморегуляции которых быстро регрессирует, как только появляется возможность совершения агрессивных действий со слабой вероятностью получения отпора.

Вандализм иногда превращается в манию уничтожения. Совершая акты вандализма, группы подростков и юношей переживают сильное возбуждение, кричат и смеются от счастья: им нравится быть в этом состоянии. У такого человека обычно отсутствует развитое чувство красоты и гармонии, эстетически он недоразвит так же, как и морально, и не понимает всего безобразия своего поведения.

Интересную мысль о варварстве высказал Гете в разговоре с Эккерманом, говоря о немецких художниках начала XIX века. Отметив, что они считают Рафаэля слабым, Тициана – «разве что хорошим колористом», Гете добавил: «Нибур был прав... предрекая наступление варварской эпохи. Она уже наступила, и мы живем в ней, ибо первый признак варварства – непризнание прекрасного».

Это подход к варварству, так сказать, с другой стороны. Можно утверждать, что непризнание прекрасного – психологическая предпосылка его уничтожения.

Некоторые факты

В истории человечества завоевание чужих стран, разрушение и разорение населенных пунктов противника – обычное явление.

Римляне разрушили Карфаген, а позднее вандалы разрушили Рим. В первом из этих случаев в роли главного вандала выступил один их римских сенаторов, который в конце каждого своего выступления в сенате, о чем бы ни шла речь, призывал: «А Карфаген надо разрушить!»

Тюркские племена начиная с XI века, предпринимая свои походы в Малую Азию и позднее в Европу, уничтожали на своем пути все живое, опустошали целые страны. В их душе и поведении сочетались жестокость, вандализм и некрофилия.

• Уничтожение книг.

Обычным предметом уничтожения для варваров всех времен служили произведения культуры:

• архитектурные памятники и целые города;

• произведения живописи;

• мастерские и заводы и многое другое.

Уничтожались целые цивилизации. Но особенно жестоко страдали книги – эти высшие выражения человеческого творческого духа. Вандал уничтожает все то, что ему чуждо, непонятно и, по его мнению, вредно. А поскольку книги многим вандалам непонятны, они и их авторы страдали больше всех. Приведем несколько известных исторических примеров.

Второй после Мухаммеда арабский халиф Омар во время своего похода на Египет в 646 году приказал сжечь всю Александрийскую библиотеку, целиком. Стало знаменитым обоснование им своего варварского решения: «Если в этих книгах говорится то, что уже есть в Коране, то они бесполезны. А если в них говорится о другом, то они вредны. Поэтому и в том, и в другом случае их надо сжечь». Это замечательный пример ограниченности мысли и фантазии, сочетаемой с жестокостью. В течение шести месяцев в тысячах бань Александрии воду грели, сжигая эти рукописные книги. Но первый пожар в Александрийской библиотеке вспыхнул задолго до этого – в 273 году н. э., когда Рим вел войну против Пальмиры. Эту библиотеку, как языческую, уничтожали также христианские епископы. Там было накоплено около 700 000 книг, но ни одна из них не уцелела.

В 1258 году монголы захватили Багдад и уничтожили его библиотеки. Книги были брошены в Тигр, образовался мост, по которому люди могли перейти с одного берега на другой.

В тоталитарных государствах XX века уничтожались те книги, содержание которых не соответствовало государственной идеологии.

Ряд примеров вандализма приводит Р. Балаян в своей книге «Очаг». В Сисианском районе Армении ряд петроглифов высечены зубилами. «А на одной из скал с древнейшими рисунками я видел след зубила. Какой-то новоявленный вандал высек нечто похожее на полумесяц».

Нетрудно догадаться, чьих это рук дело.

В Егегнадзорском районе насчитывается более ста ценнейших памятников старины.

Но и здесь действуют вандалы. «В том же Нораване – пишет Р. Балаян – я видел свежие следы новоявленного вандализма: зубилом выбиты какие-то фигуры».

На стенах монастыря Хор Вирап хулиганы выбивали свои имена. А вандализм турок в захваченной ими Западной Армении принял огромные размеры. Уничтожены тысячи населенных пунктов и памятников культуры. В Нахичеванской области уничтожаются ценнейшие памятники армянской культуры.

Вандализм и садизм тесно взаимосвязаны. Это две стороны одного и того же явления – человеческой разрушительности. Поэтому здесь следует говорить также о вандализме по отношению к людям.

По подсчетам специалистов, каждый год в США убивают примерно 700 детей, причем основная часть убийц – крайне агрессивные матери. Они убивают собственных детей.

В США существует Сенатская комиссия по насилию и вандализму. Ей в 1975 году были представлены данные о вандализме, в числе которых следующие:

1. акты вандализма, поджога и воровства, совершенные в школах страны, приводят к потере 500 миллионов долларов в год. Эта сумма близка к той, которая каждый год расходуется на издание учебников;

2. в начале 1970-х годов, в течение трех лет, в американских школах было 100 случаев убийств;

3. каждый год около 70 000 учителей подвергаются нападению учеников во время работы. Объектами нападения становятся также сотни тысяч учеников;

4. в некоторых школах ученики употребляют наркотики, практикуют проституцию, вымогательство.

Все это – занятия, связанные с агрессией.

В вышеназванную комиссию конгресса поступает много писем от учителей, которые описывают весьма прискорбную действительность внутри школ.

Положение не лучше на улицах американских городов. Каждый год на улицах Нью-Йорка бьют около 2 000 000 оконных стекол. Чаще всего это ученики разбивают стекла школьных окон, выражая свое недовольство этими заведениями или просто наслаждаясь своим вандализмом.

Осознанный и неосознанный вандализм

Вандализм в жизни общества имеет самые различные проявления и может классифицироваться исходя из различных принципов. Можно классифицировать действия вандалов исходя, например, из того, что они уничтожают: населенные пункты и здания, произведения искусства и архитектуры, книги и другие ценности. Но интереснее всего создать классификацию вандализма исходя из внутренних, психологических критериев, поскольку не всегда совершенно одинаковы мотивы подобных действий разных индивидов и групп, а также уровни осознанности – неосознанности их действий. Исходя из последнего критерия стоит выделить две разновидности вандализма:

• неосознанный вандализм – это аморальный и спонтанный ряд действий индивидов и групп;

• осознанный вандализм, который можно также назвать антиморальным.

Если в первом случае человек совершает вандалистические поступки, не зная, что нарушает социальные, в частности, моральные нормы, то во втором случае деструктивные действия совершаются произвольно, с умыслом, именно с целью разрушения враждебного или непонятного объекта.

Примером первой разновидности вандализма могут служить действия маленького ребенка, который разрушает предметы для собственного удовольствия. Второй же случай более характерен физиологически уже взрослым, но психологически недостаточно зрелым психопатам и преступникам, отличающимися крайним эгоизмом и моральной тупостью.

Замещение агрессии в виде вандализма

Вандализм нередко бывает результатом фрустрации и замещения объекта агрессии, то есть вымещения злости и гнева индивида на невинных, в том числе неодушевленных объектах. Убедительным примером работы данного механизма является поведение героя французского фильма «Двое в городе», роль которого мастерски играет Ален Делон. Как ответ на несправедливое отношение к себе, этот молодой человек переживает интенсивные состояния фрустрации и начинает разбивать старые автомобили.

Но вандализм в виде замещения объекта агрессии, психологически вполне понятный, все же должен быть осужден, так как приводит к разрушению ценностей и ухудшению человеческих отношений, к снижению уровня культурно приемлемого поведения, нарушению норм совместной жизни людей. Это один из вариантов работы механизма поиска козлов отпущения, в результате активности которого очень часто страдают невинные люди.

Предрассудки и вандализм

Исследования социальных психологов показали, что акты вандализма чаще всего совершают люди с предрассудками. Но предрассудками чаще всего отягощены авторитарные личности. Поэтому, исследуя случаи вандализма в разных странах, нужно попытаться найти эту цепь: вандализм – предрассудки – авторитарность характера. Как известно, авторитарные люди склонны упрощенно категоризировать реальность, и такое схематическое представление становится познавательной основой актов вандализма. Например, они делят людей на «своих» и «чужих» и питают отрицательные чувства к чужакам. У авторитарных людей формируются отрицательные установки, которые в соответствующих условиях приводят к агрессивным действиям, часто ситуативно неоправданным. Если, например, подросток уничтожает государственное и общественное имущество и не раскаивается, то это значит, что у него уже имеются предрассудки в виде схемы «свое – чужое»: общественное добро и вообще все, принадлежащее анонимным организациям, считается чужим и, следовательно, потенциальной мишенью разрушительной агрессии. Такой образ мышления особенно типичен для авторитарных личностей, выросших в авторитарно-пунитивных семьях, то есть в таких, в которых средством регуляции поведения друг друга преимущественно является наказание. Связь структуры личности с ее поведением, конечно, имеет более сложный характер, но вышеописанную линию во многих случаях нетрудно проследить.

Свидетельства в пользу этих утверждений были получены в ходе исследований, в которых следили за тем, как люди уничтожают покинутые автомашины. Эти эксперименты будут описаны далее. Здесь же нужно отметить, что значительно больше вандалистических актов совершаются вблизи покинутых домов, на незанятых никем землях, в публичных местах. В домах своих знакомых и друзей люди иначе относятся к их собственности, чем в общественных местах. Люди в целом с уважением относятся к личной и частной собственности, хотя и существуют целые теории о вредных последствиях частной собственности, которая, как предполагается, усиливает эгоизм и эксплуататорские тенденции людей. Именно это утверждается в Марксовой теории классовой борьбы, которая должна была привести к ликвидации частной собственности революционным путем. Что из этого получилось – общеизвестно. Справедливо считается, что грандиозный социальный эксперимент закончился крупным провалом.

Два полевых эксперимента

• В каких условиях вандализм легче возникает и какие люди больше склонны к нему?

Для получения ответа на эти и другие вопросы известный социальный психолог Филипп Зимбардо организовал два естественных эксперимента в Нью-Йорке и Пало-Альто, университетском городке в Калифорнии.

Зимбардо купил две изношенные легковые автомашины и, бросив их в случайных местах упомянутых двух городов, издалека, вместе со своими сотрудниками, стал наблюдать, что же будет с ними.

В Нью-Йорке, уже через 10 минут после того как психологи отошли от машины, рядом с ней появилась разбойничья группа из трех человек: молодых супругов и их восьмилетнего сына. Жена выполняла роль часового и защитницы, мальчик подавал отцу инструменты, а глава семьи стал разбирать радиатор и аккумулятор.

До конца 26-го часа эксперимента поток вандалов унес радиатор, аккумулятор, антенну, хромированные стержни правой стороны машины, заднее колесо и другие детали. Прошло еще 6 часов, в течение которых двое подростков сняли зеркало, после чего начали с разных сторон наносить удары по корпусу автомашины. Так началось варварское избиение скелета машины. Затем собралась группа из пяти детей 8-летнего возраста, которые стали играть под машиной, вскарабкались на нее и стали разбивать уцелевшие стекла.

Одним из последних «посетителей» был мужчина средних лет, который вывел сына в коляске на гулянье. Он остановился, проверил, что еще осталось в машине, снял какую-то деталь, положил в карман и пошел дальше.

Зимбардо написал о всех этих нью-йоркских вандалах, что они были хорошо одетыми белыми американцами, которых в других условиях мы могли бы считать зрелыми гражданами.

Ход эксперимента в Пало-Альто был в значительной степени другим. Целую неделю никто не подходил к заброшенной машине. Когда начались дожди, один из прохожих прикрыл капот машины, чтобы защитить мотор от дождевой воды. У психологов возник вопрос: возможно ли, что американцы, живущие в этом городе, являются более зрелыми людьми и обладают более развитым чувством долга и гражданской ответственности, чем жители Нью-Йорка?

Чтобы получить ответ на такой вопрос, Ф. Зимбардо и его коллеги сами начали тяжелыми молотками энергично колотить по машине. Они хотели провоцировать людей на вандализм, и это им удалось. Вскоре прохожие присоединились к ним и молотки переходили из рук в руки. Один из участников этой вакханалии вскочил на крышу машины и прыгнул вниз. Затем машину перевернули и начали бить по ее «брюшным» частям. Поздней ночью трое молодых людей, принося с собой трубы и стержни, начали бить по скелету машины. Всеми своими действиями жители небольшого университетского городка доказали, что принадлежат к тому же роду людей, что и их соотечественники в Нью-Йорке.

С социально-психологической точки зрения представляет интерес то, что объектами действий вандалов чаще всего становятся те предметы, у которых, по их мнению, нет хозяев, или те, которые принадлежат какой-либо не совсем определенной, анонимной организации.

Известный социальный психолог Р. Браун считает, что главная причина распространения вандализма – безразличие к общественной собственности, отсутствие хозяйского отношения к ней. Когда Зимбардо и его студенты начали молотками разбивать машину, они тем самим показали прохожим, что у машины нет хозяина. Кроме того, в Нью-Йорке, вследствие огромных масштабов этого города, люди более анонимны, не знают друг друга, они – частицы большой городской толпы. Все это – условия, ослабляющие чувство ответственности людей. А Пало-Альто – маленький город. Чтобы проявлять свой вандализм, его жителям нужны более убедительные доказательства того, что машина «ничейная». Ослабление в составе группы чувства ответственности каждого ее члена является причиной того, что вандалистические действия чаще всего бывают групповыми. Когда человек ведет себя как вандал вместе с группой, получает больше удовольствия, чем когда действует один. Когда вандал один, тревога и страх перед возможным возмездием подавляют чувство удовольствия одинокого варвара. Кроме того, в группе люди подражают друг другу, между ними происходит обмен опытом, их обучение в качестве вандалов ускоряется.

Как предотвратить вандализм подростков и даже взрослых людей? Исследования психологов, приводят нас к не очень отрадным выводам: все люди – потенциальные вандалы и в соответствующих условиях могут совершить разрушительные действия. Только строгий социальный контроль и угроза наказания способны предотвратить вандализм людей – индивидов и социальных групп.

В этом выводе, к сожалению, много правды. Но стоит ли отказаться от гуманной цели совершенствования человека, оказания ему помощи в его моральном созревании, от создания таких условий, в которых моральная регрессия, то есть потеря уже приобретенных моральных принципов, норм и опыта нравственного поведения, не происходит? Есть мнение, что не стоит отказываться от этой цели. Развитие альтруизма, морально-психической зрелости и ответственности перед обществом – важнейшие качества гражданина. Никакое общество не сможет процветать без таких граждан, поэтому формирование подобных личностей – важнейшая задача семьи, школы и общества. Такая работа тем более важна в нынешних условиях усиления соперничества людей и перехода общества к рыночной экономике. Создание социальных джунглей – опасная затея.

Групповой вандализм

Роль группы в порождении вандалистских действий можно рассмотреть в двух аспектах. Во-первых, индивид может совершить разрушительные действия под влиянием группы. Во-вторых, сама группа может совершать такие акты.

Вандализм индивида под воздействием социальной группы – широко распространенное явление. Оно обусловлено тем, что социальные группы, особенно референтные, оказывают регулирующее воздействие на социальное поведение людей. Это явление можно наблюдать, например, во время футбольных матчей. Воодушевившись победой своей команды или переживая фрустрацию из-за ее поражения, болельщики, создавая группы, мотивируют друг друга на бессмысленные акты вандализма, заражают друг друга своими иррациональными эмоциями. Проходит некоторое время, и эти люди удивляются, каким образом они смогли совершить подобные действия. В таких случаях группа воздействует на индивидов и они совершают разрушительные действия. Это давно показано в психологии толп, предложенной еще во второй половине XIX века французским социологом Гюставом Лебоном.

В последнее время подобные акты участились и привлекли внимание других специалистов.

Групповой вандализм. Г. Лебон, испанский философ X. Ортега-и-Гассет и другие исследователи убедительно показали, что и группа сама как более или менее структурированная совокупность людей совершает акты вандализма.

Наиболее четко подобное групповое поведение видно на примере действия агрессивной толпы. История последних десятилетий дала множество свидетельств о способности фанатичных агрессивных толп к вандализму, вплоть до людоедства..

О социальных условиях, порождающих вандализм

В работе, посвященной социологическим аспектам преступности, Мертон следующим образом конкретизирует эту идею: «Антисоциальное поведение приобретает значительные масштабы только тогда, когда система культурных ценностей превозносит определенные символы успеха, общие для населения в целом, в то время как социальная структура общества жестко ограничивает или полностью устраняет доступ к апробированным средствам овладения этими символами для большей части того же самого населения».

В современных США стремление к богатству считается похвальной целью, но для подавляющего большинства граждан нет законных путей, ведущих к этой цели. Согласно цитированному выше автору, такой разрыв между желанием и реальным результатом усилий человека является главной причиной формирования не только антисоциальной, но и психопатической личности. И многие для достижения этой цели выбирают стратегию, характеризуемую лозунгом «Цель оправдывает средства». Антисоциальное поведение по этой причине получает широчайшее распространение. Если говорить на языке психологии, большинство граждан в таких обществах фрустрировано, вследствие чего люди становятся агрессивными и готовыми к совершению преступлений, лишь бы отвечать культурной норме жизненного успеха.

Отметим, что подобное положение вещей свойственно не только буржуазным странам. Такое же противоречие между официально пропагандируемыми целями и отсутствием законных средств их достижения существовало в СССР, например в сфере интеллектуального творчества, особенно в области общественных наук. Официально провозглашалась необходимость и желательность творческого развития общественных наук, даже марксистской философии, но в реальной жизни каждая такая серьезная попытка решительным образом пресекалась и подавлялась. Это противоречие фрустрировало способных представителей соответствующих сфер деятельности и поощряло конформистов. Последние всячески, даже преступными путями, добивались получения ученых степеней и званий, обеспечивая для себя высокий статус, нанося прямой вред науке и обществу. Вышеуказанное противоречие явилось для карьеристов и псевдоученых благодатной почвой, и на ней они развернули бурную социопатическую деятельность, нередко объединяясь в корпоративные группы. Можно считать, например, что группа псевдоученых во главе с Т. Д. Лысенко составила мафиозную группу в области биологических наук. Такие псевдонаучные группы существовали во всех союзных республиках, они до сих пор все еще не искоренены.

Другим следствием вышеназванного разрыва между целями и реальными возможностями их осуществления является отчуждение молодежи от семьи, школы и общества в целом, что и приводит к правонарушениям, вандализму и преступности, направленными против личности. Когда подросток или юноша фрустрируется действиями родителей или педагогов, он переносит свою враждебность на все общество или на большие социальные группы, нередко совершая акты вандализма.

Эту точку зрения социологов принимают и развивают психологи. Так, уже хорошо известный нам Л. Берковиц считает, что условиями совершения подростками и юношами актов вандализма являются:

• ослабление чувства самоконтроля и замедление тормозных реакций;

• убеждение, что объекты агрессии заслуживают такого отношения;

• наличие чувства враждебности к отдельным лицам-фрустраторам и перенесение этой враждебности на большие социальные группы и общество в целом.

На такой социально-психологической почве возникают различные молодежные гангстерские группы. Многие члены преступных молодежных банд позднее вовлекаются в сети организованных преступных групп людей зрелого возраста. Формируются лидеры преступного мира. Эти же явления уже наблюдают криминальные психологи России.

Мораль и жестокость

Из предыдущего материала можно сделать вывод, что агрессивными и жестокими бывают только аморальные люди, у которых способность к симпатическому сопереживанию недостаточно развита. Во многих случаях это именно так, но не всегда. Наблюдения показывают, что агрессивными и даже жестокими могут быть и морально развитые люди, но уже по другим причинам. У них мотивация агрессии и жестокости в значительной мере иная.

О человеке говорят, что он имеет совесть, если приобрел систему личной морали и в своих действиях руководствуется ей. Он знает, что такое справедливость и добро и что такое зло, и, принимая решения, руководствуется этими представлениями. Психоаналитики называют такую внутриличностную моральную систему «сверх-Я». Человек с развитой совестью способен к эмпатии, то есть к сопереживанию, что во многих случаях предотвращает совершение жестоких поступков.

Совесть является важнейшим механизмом регуляции нравственного поведения человека. Различают два вида или уровня совести: подсознательную и сознательную.

Подсознательная совесть оказывает влияние на мысли, действия и психические состояния человека, но актуально им не осознается. Поэтому человек не всегда может сказать, почему совершил тот или иной поступок.

Сознательная совесть – это система осознаваемых моральных принципов и норм, которыми человек сознательно руководствуется при организации поступков. Такая моральная система в основном структурируется как «идеальное - Я» или, иначе, идеальный «Я-образ» личности. Подобное название означает, что в нее входят представления о том, кем бы хотел стать человек в будущем, если бы условия жизни ему это позволили. Правда, не у всех «идеальное-Я» является чисто моральным образованием. Например, вряд ли моральным можно считать «идеальное-Я» человека, который стремится стать профессиональным преступником.

Подсознательная совесть в значительной мере догматична. Она имеет наказующий и запрещающий, авторитарный характер. Иногда она действует жестоко и беспощадно. Часто к работе совести, как внутреннего механизма нравственного поведения, перемешивается влечение к агрессивности. Можно согласиться с Карлом Меннингером, который тоже и намного раньше в результате обсуждения вопроса о том, каким образом преступник становится полицейским, пришел к сходному выводу.

Поскольку агрессивность и мораль нередко гармонично сочетаются, в высшей степени совестливые люди часто приходят в крайне агрессивное состояние. Но тут есть важная особенность, которая отличает этих людей от сверхагрессивных психопатов. Они могут действовать резко и деструктивно, но такие совестливые и агрессивные люди часто более жестоки к самим себе, чем к другим людям. Поэтому и К. Меннингер требовал, чтобы интеллект взял под свой контроль слепую совесть таких людей.

Этот автор пришел к выводу, что у теоретически нормального человека, у которого агрессия нейтрализуется любовью, она имеет следующую судьбу: одна ее часть полностью подавляется; вторая часть получает прямое выражение в действиях самозащиты и защиты других людей; частично сублимируется; наконец, оставшаяся ее часть интернализуется как совесть.

У менее нормальной личности часть агрессии, направленная на других, принимает форму жестокости, убийств, воровства, провокаций и других форм агрессивного поведения. Та же часть агрессивности, которая направлена против собственной личности, принимает вид депрессивности, неврозов, суицидальных мыслей и реальных действий, совершаемых с целью самоубийства.

Возникают различные новые вопросы, требующие исследования. Один из них следующий: какое влияние оказывает амбивалентность отношения к данному человеку как возможность переживания с ним эмпатии? Можно предположить, что уровень чувств, когнитивных и поведенческих элементов установки индивида А к индивиду Б будет различным в следующих случаях:

• однозначно положительное отношение: полная эмпатия, готовность к самопожертвованию ради него, как это мы видим у части матерей в их отношениях со своими детьми;

• амбивалентное отношение: различные соотношения противоречивых чувств и установок. Это случай неполной и неустойчивой эмпатии;

• однозначное отрицательное отношение: ненависть, отсутствие эмпатии, желание, чтобы другой страдал и даже умер.

Между этими полюсами – бесконечные вариации амбивалентности и, следовательно, уровней эмпатии.

Очевидно, что обычной для человеческих отношений является амбивалентность. В каждом конкретном случае необходимо раскрыть содержание этой амбивалентности, чтобы стали понятны особенности общения людей.

Заслуживает пристального внимания вопрос о месте защитных механизмов в структуре личности морально агрессивных людей. Такую особую роль должны играть проекция, атрибуция и рационализация, как это мы наблюдаем у авторитарных людей.

Для дальнейшей разработки данной проблематики интересный материал могут предоставить работы психопатологов и психиатров.

Из исторических материалов представляют интерес и подлежат психологическому анализу сведения о деятельности Святой инквизиции в широком смысле этого слова, в различных ее вариантах и модификациях, вплоть до соответствующих организаций наших дней.

Вполне очевидно, что если в обществе есть много людей, сочетающих в себе достаточно высокий уровень морального развития и агрессивность, то это уже социальная проблема и должна исследоваться со всей тщательностью. Для осуществления такой исследовательской программы в настоящее время уже можно опираться на достаточно разработанную концепцию морального развития личности, у истоков которой стоял Жан Пиаже. Эта концепция, однако, подробно разработана Лоуренсом Кольбергом. В ней выделяется три уровня морального развития личности в процессе социализации, причем в каждом из них индивид проходит по два этапа. Это новая проблема, требующая специального исследования. Поэтому отметим только, что накопленные Кольбергом и его многочисленными последователями данные и идеи могут стать исходной базой для разработки упомянутой проблемы.